— Я нахожу твое выступление в АВС просто ужасным. Такого ни в коем случае не должно повторяться.

Их кресла стояли настолько близко друг к другу, что ей стоило только протянуть руку, чтобы коснуться лацкана его пиджака.

— Твой гардероб годится лишь для цирка. Эти куртка и ковбойская шляпа, которые ты носил на сцене, смешны, а двигаешься ты как Арлекин.

Она замолчала на мгновение, но поскольку он не прерывал ее, а только умоляюще смотрел, она выпалила:

— Твой марсельский говор отвратителен. Твой репертуар ничего не стоит, потому что эти американские заимствования просто глупы и…

Похоже, оскорбление выбранного стиля пения задело его за живое.

— Американские заимствования, как вы их называете, нравятся моей аудитории, — возразил он. — В этом жанре я достиг некоторого успеха.

«Какой глупый мальчик!» — весело подумала Эдит.

Не выходя из роли строгой учительницы, она возразила с самым серьезным видом:

— Успех — это нечто другое. Аплодисменты относились не к тебе, а к текущей ситуации. Парижане искренне радуются тому, что их освободили американцы. Но это скоро устареет. На самом деле ты уже устарел, как прошлогодний снег.

Он буквально заскрежетал зубами. Звук получился таким громким, что Андре подняла голову от своих бумаг.

— Понимаю, — наконец произнес Монтан. — Я вам не нравлюсь. Очевидно, я не в вашем вкусе.

Он вскочил одним плавным движением. На мгновение показалось, что он собирается наброситься на нее, но вместо этого остановился и сцепил руки вместе. Было очевидно, что его самое горячее желание — придушить Эдит.

— Ошибаешься! — ее голос зазвучал нежно, а не так жестко и назидательно, как раньше. — Ты мой типаж.

Рядом тяжело вздохнула Симона.

Ив Монтан покачал головой.

— Меня это не интересует, мадемуазель Пиаф, — он коротко кивнул и собрался уходить. — Счастливо оставаться.

— Подожди, я еще не закончила, — произнесла Эдит, когда ее гость был уже на пол пути к двери.

К ее величайшему удивлению, Ив остановился, полуобернулся и хмуро посмотрел на нее. Его глаза были темно-синими, как Средиземное море в зимний день незадолго до шторма.

— Я бы не пригласила тебя сюда, если бы не была уверена, что ты сможешь стать хорошим шансонье. Я готова работать с тобой. Если ты послушаешь меня, я сделаю из тебя великого певца, звезду.