— Ах, Момона! — издав нетерпеливый стон, Эдит повернулась к подруге. — Конечно, чтобы создать дистанцию. Что мне делать, если он начнет пялиться на мою грудь?

— Пойти с ним в постель? — предположила Симона.

— Я хочу сделать из него шансонье. Не любовника. У меня большие планы на этого парня — конечно, если показания Андре помогут и меня не лишат права выступать, — тихо добавила она. — Мужчина на одну ночь мне в этой ситуации не поможет.

Разговор прервал стук в дверь. Это не был осторожный стук горничной, равно как и вежливый стук благовоспитанного гостя. Кто-то энергично барабанил в дверь номера. Подруги обменялись заговорщицким взглядом, после чего Симона сухо произнесла:

— Я так понимаю, что искать бюстгальтер уже поздно.

Из гостиной донесся голос Андре и еще один — мужской. Широкая ухмылка, которой Эдит ответила на замечание подруги, мгновенно исчезла с ее лица. С серьезной миной она сунула Симоне в руки помаду и, горделиво подняв голову, как королева вышла в гостиную. По крайней мере, именно так она представляла сцену приема просителя при дворе. Правда, Ив Монтан не был похож на просителя. Хотя в клетчатом пиджаке он и выглядел бедным бродягой, которому явно не хватает вкуса и хорошего гардероба. Единственное, чего ему хватало с избытком, так это уверенности в себе. Широко расставив ноги, он стоял посреди комнаты и ждал. Он не шел хозяйке навстречу, а ждал, что она подойдет к нему.

— Я здесь, — просто сказал он.

Она подала ему правую руку, немного поджав большой палец, как делала обычно. Ее кисть благодаря этому движению превращалась в трепещущую птичку. Он нерешительно потянулся к ней, теперь уже несколько растерянно, и задержал в своей ладони чуть дольше, чем требовал этикет.

— Я слышала тебя на днях в АВС, а сегодня видела репетицию, — дружелюбно сказала Эдит. Учитывая происхождение гостя, она решила обращаться к нему по-дружески на «ты», а не официально на «вы».

— Это было мое прослушивание, — угрюмо возразил он.

Это подтверждало слова Одифреда: «Ив Монтан вообще не выносит, когда его проверяет или допрашивает женщина».

Эдит проигнорировала его возражение.

— Присядем, — предложила она и величественным жестом указала на два кресла у окна. Она заметила, что из спальни выглянула любопытная Симона. Андре подошла к маленькому секретеру и стала вскрывать почтовые конверты. Звук разрезаемой бумаги немного ослабил напряжение, возникшее в комнате.

Гость нерешительно сел на предложенное место, но принял такую позу, словно в любую минуту готов был вскочить.

— Начнем с твоих достоинств, — сказала Эдит и тоже опустилась в кресло. — Это не займет много времени.

Он побледнел, поджал губы и молча стал ждать продолжения. В конце концов, он не лепетал и не пытался немедленно защититься от этой первой атаки. Она высоко оценила это хладнокровие. Помимо воли она мысленно улыбалась.

— Ты хорошо выглядишь, — спокойно продолжала она. — Ты можешь держаться на сцене. Твои жесты выразительны, а голос — теплый и глубокий. Это нравится женщинам. Ты не дурак.

Он расслабился и вытянул длинные ноги.

— Но на этом, собственно, можно и остановиться, — продолжила Эдит.

Он резко втянул ртом воздух, но по-прежнему ничего не сказал.