(Пассо ди Ригано, заметим, это небольшой город близ Палермо, а Антонио Джаммона – имя одного из первых выдающихся мафиози. Характерные отсылки к Солнцу, Луне, «Воздуху» и указательному пальцу, вероятнее всего, обозначают семью, к которой принадлежит новопосвященный.)

Нет никаких сомнений в том, что эти церемонии позволяли новообращенным мафиози почувствовать себя избранными, особенными. Очевидно также, что их лидеры предпринимали сознательные усилия для того, чтобы изобразить себя достойными людьми и, более того, защитниками установленного порядка. «Истинный, подлинный мафиозо почти неизменно поступает благопристойно, – отметил один писатель в девятнадцатом веке. – Говорит сдержанно, сдержанно же слушает и выказывает великое смирение. Если кто-либо посягает на него в присутствии других людей, он не отвечает сразу, но убивает после». По той же причине посвященные называли себя не мафиози – этот ярлык на них навесили извне, – а «уважаемые люди» или «люди чести» и упоминали о принадлежности к Onorata Societa, или «Обществу чести»[30]. Эта забота о соблюдении закона и порядка (по крайней мере, в искаженной интерпретации «косок») проявлялась в основном в союзах с землевладельцами и церковью против растущей угрозы со стороны революционно настроенного крестьянства – со всеми вытекающими отсюда нарушениями установленного порядка. Мафиози никогда не были простыми преступниками и врагами общества; они также были судьями, землевладельцами и аристократами, и это придавало им значительную силу. Имея друзей повсюду, где было необходимо, cosche девятнадцатого века не испытывали трудностей с тем, чтобы где-то проигнорировали жалобу, где-то потеряли досье или письменные показания, а кому-то пустили пулю в голову.

Вне всякого сомнения, новоиспеченные уважаемые люди вскоре узнавали, что Мафия достаточно велика, чтобы иметь установленную иерархию. Капо передавал поручения нижестоящему подчиненному, второму лицу в группе, а тот – одному или нескольким помощникам («лейтенантам»[31]), каждый из которых командовал небольшой группой новопосвященных и большим формированием сотоварищей, известных как cagnolazzi – каньолацци, дикие собаки, – и не являвшихся полноправными членами Общества. Эта иерархия доказала свою эффективность и жизнеспособность. Она защищала капитана, чья личность была заведомо известна местной полиции. Поскольку он лично никогда не совершал преступлений, было практически невозможно добыть свидетельства для того, чтобы арестовать его. Иерархия также давала стимул каньолацци, чьи перспективы войти в Общество напрямую зависели от той верности и той беспощадности, которую они демонстрировали.

В данных обстоятельствах вряд ли можно назвать удивительным тот факт, что в западной Сицилии Мафия процветала. Согласно сводному отчету, представленному в 1900 году начальником полиции Палермо Антонио Санджорджи, – отчету столь обстоятельному, что он занимал 485 рукописных страниц, – восемь cosche, между которыми был поделен северный Палермо, насчитывали 670 новопосвященных и «диких собак». Семьи обосновались в более чем тридцати городах, от Кастелламмаре-дель-Гольфо на северном побережье до Агридженто на юге, и в то время как Палермо оставался центром всей криминальной деятельности, домом для самых богатых, обладавших лучшими связями и наиболее влиятельных мафиози, cosche расцвели пышным цветом в суровых горных поселениях засушливых отдаленных районов.

Между Мафией северной Сицилии и Мафией на внутренних территориях острова наблюдались существенные различия. Семьи на севере обрастали жиром на доходах, полученных от вымогательств, связанных в основном с плантациями цитрусовых: богатые районы, которые экспортировали несколько миллионов ящиков фруктов в год, были крайне уязвимы, поскольку апельсиновые и лимонные деревья требовали бережного ухода и постоянного орошения. К 1890-м годам убийства и акты устрашения способствовали передаче массы этих плантаций в руки Мафии, и Общество почувствовало достаточную силу для того, чтобы предпринять непосредственные действия против самых могущественных врагов. Жестокое убийство маркиза Эмануэле Нотарбартоло[32] – бывшего председателя Банка Сицилии, чьи расследования грозили разоблачить финансовые операции Общества чести, – вызвало такой гнев властей, что стало предметом двух длительных судебных процессов. Заседания проводились на материке, чтобы уменьшить риск давления на присяжных, – но, несмотря на эти меры, убийцы остались на свободе. Их предводителю, Джузеппе Фонтане из cosca Мафии в Виллабате, предоставил убежище князь и член итальянского парламента, поместье которого он защищал; когда переговоры о его выдаче были завершены, Фонтана был отправлен вовсе не в тюрьму, а в частную резиденцию Санджорджи, куда его доставили в лучшей карете князя.