– Ну-у-у… примерно, – ответила она.

– Знаешь, откуда оно взялось?

– Оно когда-то было женщиной.

– Это… это человек? – удивился он.

– Хм… вряд ли это можно назвать человеком. Скорее, это… как… ну вот сыр можно назвать молоком? Нет. Тем не менее он появился из молока. Просто его изменили бактерии. Тут так же. Эта женщина больна. И эта болезнь изменила не только ее тело, она изменила и ее сознание. Она пустила в ней корни так глубоко, что она уже и не знает, кем она была когда-то. Она уже совсем другое существо.

– И что же это за существо?

– Оно немного напоминает гусеницу. Жирную лысую гусеницу. Большая и мерзкая. У нее много ртов, а тело ее напоминает какую-то массу, из которой лепят оладьи. Не знаю, как еще объяснить. Есть в ней что-то от человека. Например, эти конечности, которые сохранили подобие формы руки. Но они такие уродливые, что… что, если не знать, откуда появилась эта тварь, даже и не отождествишь ее с человеком.

– Понятно. Ниче не понятно, – сказал он.

– Оно мерзкое, вот что точно.

– Хорошо, что я ее не видел и не вижу.

– Правильно. Не смотри на нее. Не нужно. Лучше будет, если не будешь смотреть.

– Но… Откуда же оно взялось?

– Ну… я точно не знаю. Я знаю лишь немного. Слухи. Сам понимаешь, как это бывает. Один шепнет, другой переврет. Испорченный телефон.

– Ну все равно, хоть что-то. Я-то вообще не при делах, – сказал он. – Может поделишься?

– Ты точно уверен?

– На самом деле часть меня говорит, что я не должен знать. Потому что… ну, ты, наверное, понимаешь. Лучше покинуть этот мир со спокойной душой, иногда лучше не знать, почему ты умер. Умер, и все. Так проще. Но с другой стороны… Наверняка я не буду после смерти знать о причине смерти. Хочется все-таки напоследок утолить жажду любопытства. Знаешь, я ведь всегда был любопытен. Мама иногда говорила мне, что я сую нос в чужие дела очень часто. В детстве я пару раз подглядывал за родителями, прятался в шкафу, как сегодня, сидел и смотрел в щелку, слушал, что они говорили.

– И что, услышал что-то интересное?

– Нет, не особо, потому что я начинал тихонько хихикать, мне было девять, и они меня тут же находили.

– Ясно. Ну, если хочешь утолить свое любопытство, то я, наверное, не помогу тебе в этом. А лишь подолью масла в огонь.

– Попробуй.