Брагоньер хмурился и молчал. Герцог прав, ему ничто не мешало приказать убить прямо в том кабинете или подослать убийц после. Смерть измученного пытками человека не вызвала бы подозрений.

— Верность — самый дорогой товар, — продолжал убеждать регент. Он не привык уговаривать, но тут наступил на горло принципам. Человек, подобный Брагоньеру, стоит душевных неудобств, такими не разбрасываются. — Я не хотел бы казнить вас, слишком расточительно. Нам обоим выгодна ваша жизнь. Согласитесь, благо страны выше личной неприязни. С вашей стороны, я её к вам не испытываю. Подумайте, второй раз предлагать не стану. Вспомните о госпоже ли Тэр, о тёмных, которых ещё достаточно в Тордехеше.

— И вы не боитесь? — хрипло рассмеялся соэр. — Я ведь слишком много знаю.

— Нет, — не раздумывая, ответил герцог. — Такие, как вы, не предают. Поэтому и живы.

Устав ждать, регент подошёл к двери и велел принести письменный прибор. Потом, когда дверь закрылась, равнодушно поинтересовался:

— Сколько?

Брагоньер побагровел от гнева. Захотелось немедленно указать герцогу на дверь. Он полагал, будто совесть можно заглушить звоном монет!

— Вы меня не так поняли, — улыбнувшись одними губами, покачал головой регент. — И не нервничайте так, баронет, вам вредно. Речь о стоимости лечения. Я его оплачу.

— Благодарю, но у меня достаточно средств, ваша светлость, — сквозь зубы процедил соэр. — И от вашего щедрого предложения я отказываюсь.

— Вы его примите, — с нажимом возразил герцог, блеснув глазами, — и ещё спасибо потом, когда одумаетесь, скажете.

— Как вы надоели мне со своей гордостью! — в сердцах добавил он, потерев виски. Вы не нарушали присяги, вы служите королю. Какому, неважно, главное — государство. И в этом наши интересы сходятся. — Я не предлагаю продавать честь, вы служите Тордехешу, демоновы потроха! Поэтому прекращайте ломаться, словно девочка на выданье, и подписывайте.

В дверь постучали, и один из охранников принёс чернильный прибор. Герцог приказал поставить его на прикроватный столик и протянул перо Брагоньеру.

— Подписывайте. Это приказ. Вы до сих пор служите под моим началом и обязаны подчиняться.

Соэр неохотно принял из рук регента перо и бегло пробежал глазами указ. Герцог не шутил, он действительно назначал Брагоньера Королевским прокурором.

— Власть меняется, честь остаётся, — философски заметил регент и устало покосился на окно.

Соэр сначала хотел свернуть указ, но потом раздумал. Герцог в кое в чём прав, если бы хотел, давно отправил на тот свет. Вместо этого же уговаривал принять повышение.

— Я подпишу, если вы объясните, в чём ваша выгода, ваша светлость. Верность взамен на откровенность.

— Всё просто, — со вздохом облегчения пожал плечами регент и вновь устроился в кресле. — Я давно вас знаю, а для укрепления власти нужны надёжные люди. Я предпочитаю одаривать милостями за дела, а не лживые слова. Обида проходит, баронет, вы тоже успокоитесь. Раз уж вы настаиваете на честности, ответьте сами, разве не приняли бы вы эту должность три месяца назад?

— Принял.

— Так что изменилось? Всего-то подпись монарха.