— Или всё же наследственное? — размышлял вслух регент, всё ещё страхуя гоэту от возможного падения. — Посмотрим. Если не выйдете замуж, так и быть. Редко видишь в глазах столько искренней благодарности. А теперь вы проводите меня до спальни господина ли Брагоньера и обождёте в гостиной. Может, вы понадобитесь, а если нет, мы с вами попьём чаю. Вы ведь не откажетесь?
Эллина мотнула головой и, спохватившись, рассыпалась в словах благодарности. Вышло неумело и сумбурно, только вызвало раздражение герцога. Он быстро утомился и нетерпеливо попросил удалиться.
В гостиной уже сидела леди ли Брагоньер. И не одна — со свитскими. Появление Эллины в простеньком домашнем платье, без намёка на траур по усопшему монарху, да ещё и растрёпанной вызвало недовольный шепоток. Гоэта в нерешительности остановилась, не зная, где сесть или встать. В итоге примостилась на уголке дивана. Леди ли Брагоньер кашлянула, не желая показаться невежливой, намекая, Эллине здесь не место. Гоэта сделала вид, будто ничего не поняла.
Сидеть практически в изоляции пришлось долго: герцог и Брагоньер не спешили уладить дела.
Регент замер на пороге, рассматривая спальню. Взгляд нарочито не спешил остановиться на соэре. Тот же пристально следил за герцогом. От напряжения у него побелели губы. Наконец герцог обернулся и кивнул соэру.
— Рад видеть вас в добром здравии, баронет.
Оба знали, что регент лжёт. Герцог даже не пытался придать голосу теплоту или убрать с лица выражение безразличия.
Регент подошёл к окну и проверил, не подслушивает ли кто. Затем с тем же невозмутимым спокойствием распахнул дверь. Убедившись, что никто не станет третьим участником беседы, герцог довольно хмыкнул и уселся в кресло, где совсем недавно сидела Эллина. Брагоньер заёрзал, силясь сесть, но с досадливым вздохом сдался, оставшись полулежать на подушках. В свежей рубашке, причёсанный, он выглядел представительно, насколько только может быть больной. Даже попросил надушить себя одеколоном.
— Выжили, значит, — задумчиво повторил герцог. — Боги вас любят, господин инквизитор, на вашем месте, я бы щедро одарил местные храмы Дагора и Сораты.
— Благодарю, я так и поступлю, — сухо ответил соэр. Он исподлобья глянул на регента, но удержался от резкого замечания, всего лишь колко добавил: — Разумеется, если вы мне позволите, ваша светлость.
— Почему нет, — пожал плечами регент и откинулся на спинку кресла, заложив ногу за ногу. — Всё в ваших руках, баронет. Ещё женитесь на своей любовнице, благо теперь вам ничего не мешает: госпожа ли Тэр отныне дворянка.
Брагоньер с шумом втянул воздух сквозь зубы, но задал вопрос вежливо и спокойно:
— Ваша светлость изволит шутить?
— Вовсе нет. Девочка заслужила награду. Хотя бы за свою самоотверженность. Ведь именно госпожа ли Тэр спасла вам жизнь. На вашем месте, я бы отблагодарил её за труды.
Герцог выжидающе уставился на соэра. Пальцы постукивали по подлокотнику, а глаза цепко следили за малейшим движением или изменением мимики собеседника. Брагоньер с удивлением заметил улыбку, прятавшуюся в уголках рта. Он хмурился оттого, что не мог разгадать, что задумал герцог, и признавал, что недаром восхищался им в молодости. У такого человека можно многому научиться.
— Вы неприятно меня удивите, если не сделаете этого, — так и не дождавшись ответа, заметил регент. — Не люблю спектаклей, если уж идти, то до конца, господин ли Брагоньер. Трусов и судят иначе, — жёстко добавил он.
— Правильно ли я понял, что вы настаиваете на моей женитьбе на вышеозначенной особе? — недоверчиво переспросил соэр. Глаза его потемнели, губы ещё больше сжались.
— Что вы, я не имею права вмешиваться в личные дела подданных, — рассмеялся герцог, расслабившись. Пальцы перестали барабанить по дереву. — Я всего лишь разочаруюсь.
— Обещаю подумать, ваша светлость.
Сбитый с толку Брагоньер пытался понять, зачем герцогу так хочется женить его на Эллине. Этот брак не приносил никакой выгоды. Соэр не был помолвлен, Эллина не шпионила на регента. Обычный мезальянс, стараниями герцога превращённый из скандального в вызывающий недоумение.