- Я не скромен, я очень, очень развязен.
Гарри произнёс это угрюмо, вынужденный на… такую откровенность.
- Так докажи это! И нечего ждать рождественской сказки! Прямо сейчас, пока… Квотриус спит после трапезы, как и все домочадцы. Это лучшее время для того, что предаться друг другу.
Я на всякий случай всё же поставлю антиаппарационный барьер, не то даже во сне Квотриус, вероятно, способен читать мои мысли, - начал уже распоряжаться Снейп. - А мысли все мои о тебе, Гарри мой Гарри.
- Не надо, Северус, я… боюсь тебя… такого. Словно хочешь ты тела моего, и только.
- Но… разве твои душа, сердце и помыслы… не принадлежат мне в миг этот?
- Нет, Северус, прости, но нет. Всё перекрывает зашкаливающий страх.
- Страх боли?
- Нет. Не только, скажем так, и не столько. Я же знаю, что она неизбежна. Да и попривык я к боли, будучи рабом. Меня ведь шпыняли немилосердно все Истинные Люди и даже рабы, в общем, все, кому ни лень.
- Тогда чего же ты боишься?
- Того, что возьмёшь ты меня излишне… нежно и ласково, так, как хочешь ты, но не я. Я же жажду, чтобы вошёл ты в меня впервые с надрывом, на грани боли.
- Так не будет Вам этого ни-ког-да, ми-стер Пот-тер! Ни грана боли!
Только всеобъемлющая любовь и нежность, мой своенравный Прекрасный Маленький Принц, - закончил Северус нежно.
* * *
* Ария Пастушки из Интермедии оперы «Пиковая Дама» П. И. Чайковского. Опера переведена на все основные языки мира.
Глава 18.
От предвкушения скорого, вот уже сейчас должного случиться чуда, Северус ощущал себя необыкновенно лёгким, словно внутри он состоял из одного воздуха или эфира благословенного. У него даже сердце стало, вопреки ожидаемому быстрому ритму, биться реже, а перед глазами плясали чёрные точки. Голова была столь невесомой, что профессор подумал уже о гипотоническом кризе. Не было в профессоре ни капли похоти или вожделения. Просто ожидание чуда, самого прекрасного чуда, какое только можно себе представить… Да и представить-то не получается, нужно только, чтобы оно наконец-то случилось наяву.
Лишь Венера Златокудрая царила в его сердце, властвовала так, что затмевала опасения души и дурные предчувствия разума. В сердце неведомым, нежданным, наипрекраснейшим цветком, похожим на махровую розу, но без шипов, во всей красе распустилась Любовь потаённая и вместе с тем хорошо ощущаемая, доготерпеливая, милосердствующая, не завидующая, не гордящаяся, не бесчинствующая, не ищущая своего, не мыслящая зла, не радующаяся неправде, а сорадующаяся истине. Любовь, которая никогда не перестанет, хотя и пророчества прекратятся и языки умолкнут, и знание упразднится. Эта роза без шипов - Любовь величественная - сейчас занимала его всецело.
Такая любовь, которая грозится перейти во смысл всей жизни Северуса, полностью соответствующая словам маггловского святого апостола Павла, проповедь которого прочитал Гарри ему и Квотриусу.
После которой Квотриус, видимо, поняв, что его любовь не такова, ушёл к себе, может быть, в себя… чтобы сочинить прекраснейший парафраз этого стихотворения о любви в прозе. Но он не показывал свою оду любви Северусу, если она, конечно, была написана.