- Я принимаю твой вызов, Рем. Да, я бываю и подстилкой, но… и сверху я хорош, о чём ты узнаешь прямо сейчас. Ложись.

- Здесь? Не в спальне?

- Да, здесь. Пусть трава намокла от росы, но ты забудешь о её холодке, клянусь Мерлином! Тебе ещё жарко будет.

- Но… я боюсь здесь. Мне типа стыдно. Вдруг кто-то из твоих гостей выглянет в окно? Разве ты хочешь афишировать нашу связь?

- Мне плевать. Я хочу тебя прямо здесь, и если ты откажешься, между нами больше никогда ничего не будет.

Ремус приспустил штаны и лёг на живот. На нём сверху развалился дородный Малфой, и Рему стало тяжело и… сладостно. Сейчас его отымеет настоящий мастер - сам Люциус, Люц, любимый. Нет, любимый - это Сев, а Люц… Рем не знал, как определить свои чувства по отношению к такому пылкому человеку, сейчас уже, вот сейчас станущего его, Рема, любовником. Первым в жизни. И это будет достойное Луны наказанье - измена с мужчиной.

Люциус сполз с Ремуса и засунул ему в анус палец, начиная растягивать. Каково же было его удивление, когда палец легко вошёл в зад любовника и просто-напросто утонул в нём. Второй и третий пальцы вместе вошли в сфинктер Рема так же легко и погрузились в манящую, горячую глубину. Ремус застонал, а потом и вскрикнул - Люциус зажал простату пальцами и сжимал её, потирая. Люпин загоношился - ему впервые натирал простату не постельный друг, а живой, из плоти и крови, волшебник.

А секс с магом - вещь невероятная. Так он знал из россказней «бывалых» в «Башке Борова», которые все поголовно были одинокими натуралами, поэтому-то и анекдоты о геях, издеваясь над ними, часто рассказывали. Уж куда чаще, чем о ситуациях с мужиком и бабой, гетеросексуальных, хотя они и слова-то такого не знали и не выговорили бы. Это уж наверняка.

Но сейчас Ремус стонал и извивался из-за присутствия таких умелых пальцев в заднице. В особо проникновенных местах он во всю глотку кричал, а Малфой тихо посмеивался, но не глумежа ради, а от удовольствия. Вон, как волчку нравится, когда его наяривают всего лишь пальцами. А когда дойдёт до члена…

- Но почему он такой растянутый? Неужели с… Северусом? Не может быть - граф Снейп не такой смелый, чтобы переспать, и не один раз, с оборотнем. Он уж, наверняка, выбирает… выбирал в свете произошедшего с ним… чистеньких любовников. Северус, верно, весьма осторожен в выборе юношей. А в том, что он спит только с молоденькими, может, даже девственниками, у меня нет сомнений. Может, со своими же старшекурсниками…

- Хотя, какие из них девственники. Они уже к семнадцати годам прошли и огонь, и воду, и медные трубы. Но не буду сейчас о Северусе, а то у меня охота отпадёт крыть волчка. Ох, какой же он поразительно страстный. Никто из… моих не отзывался вот уже воем на ласку простаты. Что же с ним станется, когда я войду в него? А это сейчас мы и проверим.

Люциус расстегнул штаны, но предварительно свободной рукой пожамкал ягодицы Рема, такие милые, маленькие и упругие. Он даже лизнул Ремуса в промежность, запустив язык в освободившийся анус, Рем взвыл, а потом тихо заскулил от неизбывной нежности, нахлынувшей на него от такой интимной ласки.

Он и не знал, что можно… так ласкать. Шершавый, острый язык Малфоя проник довольно глубоко в широкий вход Ремуса, и ему эта ласка показалась невероятной, доказывающей лишь одно - Люц любит его, Рема. Иначе не стал бы ласкать так, а просто залез бы на него, как кобель на другого кобеля, а у собак случается и такое, и оттрахал бы в своё, а не Рема, удовольствие, лишь в самом конце подрочив ему.

- Снимай брюки и трусы, мой Рем, - внезапно произнёс Малфой.

Он уже давно высвободил язык, но ему пришла в голову мысль взять Ремуса на спине. Волчок лёгкий, а сам Люц тяжёлый, и, если заниматься сексом, лёжа на нём, то до пениса не дотянешься, а Люциус, в отличие от Оста, всегда давал своим партнёрам кончить. Он в постели был вообще очень ласков, пылок, неутомим и нежен, что с женщинами, что с мужчинами. За это его и любили в свете, считая непревзойдённым любовником. И весь перетраханный им бомонд нисколько не ошибался.

Лорд Малфой был всегда неотразим, что на фуршете, что на балу, что у барной стойки - он искрился довольством и всегда превосходным настроением, много и остроумно шутил, выбирая себе партнёра или любовницу на ночь, а иногда и для немногим более длительных отношений. Только в последний месяц - апрель - он погрустнел, но это не сказалось на его аппетите - он не сбавил ни фунта* , несмотря на две потери ближайших родственниц - жены, как все знали в свете, нелюбимой, и невестки, отношение к которой бомондом определено не было - не успели. Она, как метеор в небе - промелькнула и погасла, а, скорее, сгорела в верхних слоях атмосферы.

… Да, магическая Астрономия знала об этих слоях, как знала многое и о движениях планет, и о вращении небесной сферы с куда, как живыми и подвижными звёздами вокруг полюса мира, о строении солнечной короны и протуберанцах, наблюдаемых магами в свои немощные телескопы, в основном, во время полных солнечных затмений.

Но занималась Астрономия волшебников и влиянием светил на жизнь человечества в целом, не делая разницы в этом вопросе между магами и магглами, и индивидуума в отдельности. Вот в последнем Астрономия магов была рассчитана только на волшебное сообщество, не признавая за магглами права иметь свои счастливые и несчастливые дни, даже гороскопы, не говоря о прочем магическом влиянии светил и целых созвездий на жизнь магглов.

Их, маггловская, Астрономия ушла куда дальше старообразных телескопов волшебников, в которые те и наблюдали окружность высших сфер, создавая гороскопы имущим…

Люциус бережно перевернул полностью раздетого ниже пояса Ремуса, оставшегося в одних носках и туфлях, на спину, лишившись при этом - но это временно - его аппетитных полупопий. Сам он только приспустил брюки и расстегнул рубашку, осторожно вынимая из петелек один бриллиант за другим. Такими были пуговицы его роскошной шёлковой, облегающей тело рубашки, стоящей… Впрочем, сейчас речь не о галеонах, и даже не о сотнях их, а о любви, простой такой - между человеком и «оборотнем». Такой необычайной для Рема и такой многообещающей для Люца.