- Ты ведь не укусишь меня, мой миленький?

Ремус тотчас покраснел так, что было видно даже во тьме майской ночи, освещаемой только тусклым светом мириадов звёзд. Луны на небе не было. Она только начала появляться - почти что полная, на три четверти, ведь скоро полнолуние.

Значит, полночь ещё довольно нескоро.

Наверное, из-за приближающегося полнолуния волчок так осунулся, но остался страстным. Ну да, у этих особей сексуальная активность нарастает к полнолунию, потому и случаются.

Малфой не знал о действительном положении вещей, а так как газетёнку в бомонде читали только самые независимо мыслящие маги из-за её популярности, то и осмысливал происшедшее с оборотнем лишь со слов читавших «Dog`s Bull».

Наверняка, бледность, худоба, общий нездоровый вид оборотня - результат приближающегося полнолуния. Так он нездоров, бедняжка. Надо обязательно удовлетворить его, хотя член у него уже стоит, но вот как же простата. Её нужно помассировать и натереть. Нашёл же он, Люц, её, и без большого труда, и это о-о-чень понравилось его собственному волчку.

- Отчего ты покраснел? Я сказал что-нибудь не так? Ты постеснялся меня потому, что я предположил наличие в тебе дурных намерений? «Миленьким» называет тебя жена? - перебирал варианты Малфой.

- Нет, всё нормально, Люц, - перебил Малфоя Люпин. - Просто это слово для меня означает целую эпоху жизни до… супруги.

А-а, долбаный Мордред, забери её! - заорал благим матом Ремус. - И зачем я только повёлся на свою грёбанную честь?!

Ведь только из-за того, что я, хоть и под ПНЗ, но лишил её невинности, я, как честный человек, женился на ней, нелюбимой.

Слушай, Люц, я вообще терпеть не могу женщин, - признался, как всегда, честный Ремус. - И как только меня угораздило?

- Вот, ты прослушал моё печальное повествование, а зря ты так - задумался не вовремя. Я ведь всю душу изливал перед тобой.

Разумеется, ты считаешь меня оборотнем. Будь я для тебя обычным волшебником, ты не замер бы во мне, удивляясь, извини за словцо, раздроченности. А это всё фаллоимитаторы, Люц. Посмотри на мой член - он ведь нормального, вполне человеческого размера. Иначе бы Луна не заездила меня до полусмерти, ей хватило бы и одного раза с таким, ещё раз извини, елдаком, какой у меня был, когда я в оборотни, не желая этого, записался. Вернее, меня записали без спроса. Но я не укушу тебя, чтобы ты не боялся.

Ну же, пошёл, родимый! - воскликнул Ремус, подгоняя Малфоя к действию.

Действию, которого Ремус ждал с четырнадцати лет до сорока четырёх - долгую, несчастливую жизнь, целых тридцать лет.

Действию, которого он безумно алкал сейчас, не допив и жалкой пол-бутылки скотча, то есть, будучи трезвым, как стёклышко.

Действию, которое всё никак не начнётся, а пора бы уже, а то Люц погрузился в него, подарив только наслаждение чувства мужского, горячего, стоящего члена в жгущейся, уже заранее вибрирующей по привычке заднице.

И Малфой начал. Порой он сбивался с ритма, меняя его произвольно. Делалось это специально для пролонгирования полового акта. И Ремус вращал бёдрами под Люциусом - так ему казалось, было ещё преярее.

И они оба заголосили, когда Малфой, наконец-то, начал натирать свой член о простату Ремуса, найденную им в результате долгого кружения в сфинктере любовника.

И так понравился Ремус Люциусу, что он решил сделать Люпина своим постоянным любовником. На некоторый, пока не известный, но продолжительный срок. В такой яме, горячей, обжигающей, широкой из-за непонятного «фаллоимитатора» Люц ещё никогда не бывал членом. Он обратил внимание на пенис Рема - тот действительно был совсем, как у человека.