Книги
Парижская мода. Культурная история
В отличие от костюма для верховой езды, мало изменившегося со временем, охотничий костюм XIX века часто включал в себя короткую юбку и/или бриджи. На модных картинках и в массовой иллюстрации часто изображались охотницы-женщины с ружьем в руке. Конечно, La Vie Parisienne считала этот наряд излишне пикантным, однако большинству, по-видимому, он казался вполне респектабельным. Почему же эти два костюма так сильно различались? Возможно, отчасти потому, что охотились всегда за городом, на частной территории поместья, в компании людей с равным социальным статусом и слуг, которые, как можно было надеяться, не стали бы потешаться над причудливым нарядом. Катание верхом, напротив, было не только загородным, но и городским развлечением; в Буа-де-Булонь можно было даже арендовать лошадей. Таким образом, несмотря на всю элитарность, катание верхом с неизбежностью было публичным занятием. Кроме того, уже в XVIII веке костюм для верховой езды приобрел устойчивую конфигурацию – по сути, превратился в униформу – и все попытки ее изменить вызывали лишь насмешки.
Однако даже как разновидность спортивной одежды, не подлежащей изменениям, костюм для верховой езды почти наверняка был основой нового (и до сих пор очень важного) предмета гардероба: женского английского делового костюма. Кажется, здесь американцы опередили французов: американки охотно носили английский костюм с 1860‐х годов и все чаще – после 1880‐х годов, тогда как французский журнал Les Modes в 1901 году еще представлял подобную модель как революционную разработку: «Великим [17]89‐м для женской моды стал английский костюм» (1789 год, разумеется, был годом, когда началась Французская революция). «Он с триумфом преодолел злоупотребления старого режима [такие как вульгарная чрезмерная орнаментальность]… Однако и у этого [17]89-го нашелся свой Dixhuit Brumaire, замедливший его продвижение». Речь идет о приходе к власти Наполеона. «Джентльмены не до конца оценили женский английский костюм. Они нашли его слишком похожим на собственный»[285].
К 1895 году «весь Париж [пересел] на колеса», и женщины получили возможность «беззастенчиво носить мужское платье или нечто подозрительно похожее на него». Поначалу на велосипеде ездили только представительницы высшего сословия. Арсен Александр рассказывал американским читателям Scribner’s Magazine: «Модные дамы впервые испробовали велосипедные прогулки за городом, в окрестностях шато». Там у них было больше возможностей экспериментировать с короткими юбками и шароварами, поскольку «[т]о, что в Париже сочли бы нарушением приличий, было возможно за воротами собственного поместья. За городом позволено не всегда быть при полном параде». Парижские улицы представляли «серьезное препятствие» для потенциальной велосипедистки, и не только из‐за «столпотворения экипажей и суеты бульваров» (опасности, которые признавал любой, знакомый с парижским уличным движением). Не менее важную роль играли социальные и психологические соображения:
Даме, которая любит, чтобы ее замечали и восхищались ею во время прогулки, не нравится думать, что это велосипед и соответствующий костюм привлекают к ней внимание… Поэтому она отправляется в Буа в карете (coupé), и там слуга предоставляет ей велосипед. Мужчина, если он может кататься, следует за ней на почтительном расстоянии, и возвращение в город совершается с теми же предосторожностями. Часто компания друзей встречается ежедневно для велосипедной прогулки в дюжину миль, оставляя велосипеды у ворот Буа и плащи – в своих экипажах. Мадам Менье и мадам де Камондо, две самые знаменитые любительницы спорта, придерживаются этой практики[286].
Буа обеспечивал как минимум полуприватную обстановку, в которой относительно безопасно было появляться в необычных нарядах, хотя некоторые велосипедистки из числа элиты пытались организовать там специальный «велосипедный каток исключительно для дам из высшего общества… где модные велосипедистки будут чувствовать себя как дома». Катки уже существовали – например, велодром Буффало, недалеко от Нейи, и велодром Де-ля-Сен; однако там каталась «смешанная публика». Каток на Елисейских Полях был лучше, «благодаря высоким ценам», и женщины могли там «брать уроки и практиковаться, не слишком афишируя свои занятия».
В 1890‐е годы женщины-велосипедистки все чаще появлялись на публике в блумерах. В отличие от верховой езды, велосипедный спорт позволял это, поскольку сам по себе был новшеством. Призывы к реформированию костюма амазонки оставались без внимания, поскольку этот предмет гардероба был традиционным и статусным. Но женского костюма для велосипедных прогулок попросту не существовало. Корреспондент Scribner’s magazine писал: «Когда началось это велосипедное поветрие, для него не нашлось соответствующего женского туалета… только представьте, высокопоставленная дама отправляется к портнихе и просит сшить наряд для езды на стальном колесе… Поэтому первые такие костюмы конструировались в основном в домашних условиях: их придумывали сами дамы и шили женщины-работницы». В 1895 году некоторые портные уже специализировались на велосипедной одежде, и ее было нетрудно приобрести:
Мода на юбку быстро проходит; еще один шаг, и от нее останется одно воспоминание. Вот общепринятый и по-настоящему стильный костюм: очень пышные бриджи, складки опускаются ниже колена; внешне они напоминают юбку, но без ее неудобств; пояс может варьироваться, но самая популярная модель, особенно для женщин с тонкой талией – болеро. И наконец, мужская кепка или шляпа, в теплую погоду – соломенная, в другое время года – войлочная. Чулки могут быть из тонкой шерсти, черного или темно-синего цвета; шелковые чулки – вне закона, и любой цвет, кроме черного или темно-синего, например полоски или «кричащие» цвета, считаются неприемлемыми.
Вскоре традиционные рекомендации, как одеваться à l’amazone, начали сопровождаться советами, как одеваться à la bicyclette. В обоих случаях фигурировала сходная цветовая гамма, черный и темно-синий, хотя у велосипедисток выбор был несколько шире. Головной убор велосипедистки, однако, был далеко не таким формальным, как цилиндр наездницы; некоторые дамы для езды на велосипеде надевали блузу, «больше напоминающую элегантный купальный костюм». Примечательно, что большинство французских авторов считали «короткие брюки» вполне обычной одеждой[287].
Действительно, блумеры, кажется, гораздо чаще носили в Париже, чем в Англии или Соединенных Штатах (несмотря на большее пристрастие англосаксов к спорту), хотя многим авторам, писавшим о моде, очень не нравился этот костюм: его называли уродливым и неженственным. Однако, в отличие от Англии, во Франции брюки для велосипедных прогулок превратились в «действительно популярный и в то же время по-настоящему модный» наряд. Блумеры носили все, от «благородных дам» до «хорошеньких» велосипедисток из среднего класса, которые «привнесли еще толику очарования в Буа-де-Булонь». Скорее всего, так получилось потому, что блумеры во Франции считались модной новинкой (а не квазифеминистской декларацией). Оборотная сторона медали заключалась в том, что женские брюки как таковые все еще были неприемлемы. Даже в 1895 году (когда в Буа-де-Булонь часто встречались велосипедистки в блумерах), «псевдовелосипедистки в брюках», прогуливавшиеся по бульвару без велосипеда, стали причиной скандала. На сцене вновь появился префект полиции – на этот раз для того, чтобы запретить женщинам носить брюки в отсутствие велосипеда рядом[288].
Анаис Колен Тудуз. Модная картинка. Le Conseiller des Dames et des Demoiselles. 1857
Шарль Нюиттер. Парадная лестница в «Le nouvel Opéra». Публикуется с разрешения Исследовательского института Гетти, Лос-Анджелес (2928-944)
Эжен Лами. «Ложа в опере». Иллюстрация из «Американца в Париже» Жюля Жанена. 1844
Иллюстрация из кн. Октава Узанна «Женщина в Париже». 1894
Лефранк. Модная картинка. Le Salon de la Mode. 1889
Иллюстрация из кн. Октава Узанна «Женщина в Париже». 1894
ГЛАВА 9
Роль женщины, вращающейся в этих высших сферах, полностью сводится к тому, чтобы очаровывать и соблазнять. У нее нет других обязанностей, кроме тех, которые ей вменяет светское общество.