Шаман присел на бревнышко, напротив. Когда рядом хотел пристроиться Герка, прикрикнул:

— Держи периметр, солдат!

Так выяснилось, что он может повышать голос. Шаман внимательно оглядел пришлых по очереди и задал странный вопрос:

— Женаты?

Майоры отрицательно помотали головами, Вершинин ответил:

— В разводе.

Шаман крякнул:

— И чем вы можете нам помочь, если свою жизнь устроить не можете?

— Вывод некорректный! — не вынес несправедливости Вершинин, за что Бекк ненавязчиво наступил ему на ногу.

— Некорректный?! — возопил Шаман. — А тысячи соплеменников в биореакторе Портон Даун? Где вы были?

Пацаны ощетинились стволами.

— Мы же не могли объявить Англии войну! — примирительно заявил Вершинин.

Так получилось, что майоры доверили ему главную болтологическую часть.

Шаман неожиданно успокоился.

— Понятное дело! Свои проблемы решали. Опять же умысел был — сначала сплавили весь человечий мусор в Лондон, а потом решили чужими руками его утилизировать.

— Вы несколько тенденциозно интерпретируете события! — скромно заметил Палыч.

— Че он такое сказал? — выразил общее недоумение Герка.

Шаман продолжил, судя по отсутствию реакции, старый был глух как пень и вел разговоры больше сам с собою.

— Хотя скоты среди арестованных конечно попадались. И изрядные. Куча евреев опять же пострадала ни за что. Ну как ни за что? Прятались за русскими фамилиями вот им и перепало. Много чего я повидал, пока сидел в фильтрационном лагере.

Шаман вздохнул, пошамкал беззубым ртом. Межеедов впитывал каждую его реакцию. Согласно имеющейся в его чипе информации Эдвин Кулебакин был единственным удачным исходом беспрецедентного эксперимента по созданию идеального солдата и убийцы. Но нет. Перед ним сидел обычный старик, столетняя развалина. Должно быть, когда меняет трусы, у него бесконтрольно капает с конца. Если конечно он меняет трусы.