- Какие же, профессор? Какие новые проблемы? - насмешливо уточнил Стивенс.

  - Например, те, которыми страдает любая абсолютная и несменяемая власть, - вместо Дьюи ответил Зайцев, - Отсутствие стимула к развитию и переменам из-за отсутствия конкуренции. Накапливание застарелых насущных задач, которые эта власть решить не может. Которые могла бы решить сменившая ее команда, если бы такая нашлась.

  - И потом, - добавил Зайцев, - Вместе с проблемами исчезло и многое, что было неплохим в прежнем мире.

  - Что же?

  Зайцев отхлебнул вина.

  - Искусство, например.

  - А почему Вы думаете, что у Пана нет искусства? - поинтересовался Дьюи.

  - А Вы полагаете, - Зайцев усмехнулся, - что Пан сейчас пишет новую "Yesterday"? Сочиняет баллады о неразделенной любви к самому себе? Мучается от непонимания его тонкой душевной организации окружающей межзвездной пустотой? Снимает фильмы о том, как мужской пин ищет женского пина?

  - А почему нет, Виктор? - Стивенс не терял благодушия, - Как не крути, Пан - плоть от плоти человечества, и ничто человеческое ему не чуждо. Не сомневаюсь, что он любит детей.

  - Разумеется, Энтони, - кивнул Зайцев, - И я уверен, что в новом мире младенческая смертность сильно уменьшится. Увеличится продолжительность физической жизни - тем более, что насильственной преступности не станет, а самоубийства станут невозможны. Профилактика болезней и травм окажется поставлена на системную основу, тем более, теперь это станет намного проще. Как же иначе? Первоначальная расточительность Пана быстро закончится, ведь человеческое существо - ценнейший ресурс. Особенно женщины, способные этот ресурс воспроизводить.

  Дьюи нахмурился. Впрочем, Стивенс в это время смаковал вино, и, кажется, не заметил в словах Зайцева мрачной иронии. Бортинжерер слегка поболтал жидкость на донышке бокала, поднес к носу, скорчил гримасу полного удовлетворения и выпил. Обвел веселым взглядом остальных присутствующих.

  - Кстати, господа, а почему в традиционных собраниях нашего клуба не участвуют дамы?

  - Что-то рано, - заметил Зайцев, - В наших краях разговоры о babakh начинались после бутылки на брата.

  - Разговоры о чем? - с порога послышался голос Жанны.

  Зайцев обернулся. Жанна поднялась на порог веранды. Вместо обычного комбинезона на ней было вечернее платье - с глубоким декольте и рискованным разрезом на ноге. Выглядела она довольно эффектно.

  - О взрывах, Жанна. Они по-русски называются "бабах!" - Зайцев вскинул руки, изображая взрыв, - Русские любят обсуждать за выпивкой, как бы половчее смастерить и швырнуть адскую машину в царя. Этот обычай у нас со времен революционного террора.

  - Я люблю взрывное дело, - улыбнулась Жанна, и села на свободный шезлонг, - И нарушать правила тоже люблю.

  Стивенс немедленно протянул ей налитый бокал. Жанна приняла его, удостоив бортинженера холодной улыбкой.

  - Спасибо, мистер Стивенс.

  - Рад услужить Вам.