Но каким бы болезненным оно ни было, все это также принесло с собой и нечто вроде холодного осознания. Когда Марта, мать Джо, ворвалась в дверь, я понял, что должен найти способ любой ценой добиться справедливости для бедного, безжалостно убитого мальчишки, труп которого я только что раскопал.
Когда Марта посмотрела на дыру в стене, мне показалось, что, должно быть, ее разум поначалу полностью отказался принять увиденное. Поскольку все, на что она была способна, это лишь неотрывно смотреть – широко раскрытыми, полными недоумения глазами – на крошечный скелетик, похороненный в этой проклятой комнате на долгие времена.
Когда она наконец оторвала взгляд, то лишь для того, чтобы посмотреть на меня с каким-то детским выражением, словно бы заклиная меня, врача, дать хоть какое-то рациональное объяснение.
– Как все это понимать?
Я не смог бы даже начать формулировать ответ, так что не стал и пытаться. Взамен сам задал вопрос:
– Миссис М., можно мне оставить себе топор?
Все еще глядя на меня со смесью страха и недоумения, она медленно кивнула.
27 апреля 2008 г.
Ну что ж, ребята, – вот он. Конец истории, которую я упорно держал в себе столько лет. Наконец раскрываю правду, которая чуть навеки не отбила у меня интерес к медицине и психиатрии, едва не разбила мне сердце и не свела с ума – истинную причину гибельных последствий для множества людей, связанных с Коннектикутской психиатрической лечебницей. Честно говоря, думал, что изложить эту часть моей исповеди будет тяжелей всего, но поскольку до сих пор мои писания встречали в целом позитивный отклик, возможность наконец расставить все точки над «i» сейчас не приносит мне ничего, кроме облегчения. Я сознаю, что многие из вас истолковали мою находку в стене родного дома Джо не совсем так, как это сделал я, но, по-моему, вы сразу всё поймете, прочитав заключительную часть.
Следующие несколько часов после моего ужасающего открытия прошли как в тумане. Я предложил Марте, сам находясь в некоторой прострации, немедленно позвонить в полицию, но она, похоже, пребывала в таком шоке, что вряд ли даже услышала меня. Как бы там ни было, я чувствовал, что нужно поскорей выметаться из ее владений, поскольку буквально только что напрочь развеял последние призраки надежды вновь обрести сына, которые могли еще у нее оставаться, возбудив вдобавок множество неудобных и угрожающих здравому рассудку вопросов касательно того, чью же именно госпитализацию она оплачивала последние тридцать с лишним лет. Будет лучше, рассудил я, если не я стану тем первым психиатром, с которым она обсудит все случившееся, так что по-быстрому извинился и поспешил к своей машине.
Припоминаю, что было около четырех часов дня, когда я вышел из этого проклятого особняка с топором в руке, после чего незамедлительно помчался на машине обратно в сторону больницы. Но поехал я не прямо туда. Если и существовал какой-то способ подловить Тварь, называющую себя «Джо», на признании в том, что она натворила, то я хотел им воспользоваться, так что первым делом заскочил в магазин «Радиорубка» неподалеку от больницы, где купил миниатюрный диктофон, легко умещающийся в кармане, и чистую кассету к нему. Я решил, что если Тварь не будет знать о наличии у меня подобного устройства, то может случайно проговориться, и у меня останется запись.
А потом двинул в больницу.
Подъехал около четверти шестого, подумывая уже прихватить с собой из багажника топор, чтобы покончить с этой проблемой раз и навсегда, прямо здесь и сейчас, но в итоге отказался от этой мысли, хорошо зная привычный больничный распорядок. Вокруг должно было быть слишком много народу, чтобы прямо сейчас что-то такое предпринять, и хотя меня действительно переполняло желание поквитаться с этим чудовищем, очень не хотелось и попасть в результате за решетку.
В тот момент моей главной целью было не убить «Джо», а получить от него кое-какие ответы. Что бы он там еще собой ни представлял, но по-прежнему оставался пленником во власти того, у кого имелся ключ от его палаты. Ворвавшись в больницу и ненадолго заглянув в свой кабинет, чтобы прихватить докторский халат, я прямиком направился в проклятое логово Твари. У самой двери вставил в диктофон кассету, нажал на «запись» и надежно упрятал аппарат в кармане белого халата. Повернул ключ и яростно распахнул дверь – мой праведный гнев пересилил последние остатки страха, который я мог испытывать перед лицом этого безвестного посланца ужаса.
«Джо» поднял взгляд, едва я вошел в палату. При виде того, что это я, на лице его прорезалась обычная кривоватая улыбочка, словно с момента моей безуспешной попытки освободить его ничего ровным счетом и не произошло. Когда он заговорил, в голосе его звучала та же скрипучая хрипотца, которую «Джо» подпускал, притворяясь, будто он в здравом уме.
– Так-так-так, давненько не виделись, док!
– Хватит придуриваться! – рявкнул я на него. – Кто ты?
–
– Не смей, бл…! – гаркнул я. – Я только что был в доме
Все никак не решусь изложить дальнейшее так, как я это запомнил. Я годами пытался убедить себя – всеми средствами, доступными профессиональному психиатру, – что оставшееся в памяти является лишь плодом моего воображения. Тем не менее воспоминания упорно остаются теми же самыми, не изменяясь ни на йоту. Следовательно, если сейчас моя основная задача – предостеречь вас от серьезной опасности, то я чувствую себя обязанным предупредить, что вынужден отнестись к испытанному тогда как к заслуживающему доверия и изложить все, как помню, даже если мне куда спокойней делать вид, будто на меня просто нашло временное помешательство.