– Понимаешь теперь? – она спрашивает. – Больше такого не будет. Больше без тебя ничего не закончится. Камера больше не нужна. Можешь спуститься туда, к ним. Пройтись по берегу. Посидеть у костра, когда стемнеет. Не бойся. Пока ты здесь, ты можешь делать что хочешь. Что всегда хотел.
– А эти, с автоматами? Они снова придут, – говорит Славик.
Высокая опять улыбается.
– Если захочешь.
Славик потирает ладонью губы и подбородок.
– Здесь ты в безопасности, – говорит она. – Когда ты снимешь шлем, всё станет как было. Кровь впитается, мёртвые оживут, боль пройдёт. Ты можешь приходить сюда, когда пожелаешь, в любое время.
«Жаль, что это всё глюк, – думает Славик, – не по-настоящему».
У высокой широкие плечи, узкая талия, сильные бёдра и тонкие щиколотки, все статуэтки из чёрного дерева во всех туристических лавках по всей Африке сделаны с её фигуры. Она протягивает к его голове руку, она говорит:
– Впусти меня.
Славик нависает над ней, над серой простынёй, медленно вращается вентилятор под потолком, пахнет сексом, потом, кровью, бурыми водорослями у берега океана, фруктами, дымом.
Она обхватывает его ногами, притягивает к себе. Перед тем как кончить, у него в голове звучит её голос. Она говорит, не раскрывая рта, как будто транслирует ему прямо в мозг, по закрытому вайфай-каналу:
Славик кончает и кричит.
39. Инженер. Реальность
Я знаю, что произойдёт, когда мы проснёмся.
Ты думаешь, ты тоже это знаешь, потому что была там со мной и видела всё своими глазами, а потом снова и снова, и каждый раз картина была довольно неприглядной.
Но я хочу сказать тебе: это не так.
Во-первых: у меня получилось. Я больше не увижу твою кровь на полу и осколки черепа.
Меня там не будет. И тебя тоже там не будет. Нас там больше не будет.
Ты помнишь, как всё началось? Как мы впервые оказались вместе и одновременно услышали щелчок?