– Свитер, – розовая усмехнулась. – Это он, да. Одна из наших дезертировала пятнадцать лет назад, ушла с оружием. Сразу брать не стали, решили проследить, куда приведёт. Укрылась в доме на Тёмных, здесь неподалёку, в Бутовском секторе, километр от кольцевой. Мы пригнали штурмовую группу, снайперов. Они и сработали. Вот, ещё такое фото есть.

Женщина в розовом снова полистала в телефоне.

– Это мозги на полу? – спросил Славик.

– Да. Всё, что от неё осталось. Ещё сумка со сменой белья и табельное.

– А он?

– Был с ней. Мы думали тогда, он заложник. Допросили, отпустили через трое суток. Потом поняли: зря. Ты в курсе, что он жил на Тёмных? Он рассказывал? Чем там занимался, как вернулся? Как попал в буферную зону?

Славик покачал головой.

– Мы про такое не говорили. Шейх его вроде бы знал.

Женщина в розовом поморщилась.

– Мы были у него дома. Однушка возле трёх вокзалов. Дыра. Пыль, старые книги, ретропластик, продавленный диван, три коробки с кассетами. На кассетах двухмерное порно, всё сделано до Перехода.

– Это же не преступление?

Женщина в розовом откинулась на спинку кресла и вытянула на стол ноги – красными подошвами туфель в лицо Славику. Постучала по шлему ногтем.

– Это оно? Как работает?

– Там просто всё. Надеть, включить. В первый раз может быть страшно. Лучше, если рядом кто-то будет.

Женщина в розовом достала из пачки тонкую чёрную сигарету, прикурила, глубоко затянулась, выпустила дым косо в сторону.

– Я в Дубай тогда приехала одна. Без поддержки, даже дрон отключила. Это насчёт «страшно». И ещё. Кроме меня и женщин, в башне был ты, Шейх и третий. Фото с Шейхом ты видел. Есть и с третьим. Показать?

Славик потёр руки, подумал: холодно здесь как.

– Можно не показывать. Я всё понял. Просто это, – он кивнул на яйцо, – другое. Я такого не видел никогда.

Женщина в розовом до угольного треска затягивается чёрной сигаретой, выпускает дым ему в лицо, сквозь дым алые подошвы туфель кажутся розовыми, как шеврон Комитета на рукаве автоматчицы в коридоре.

– Ты много чего не видел.