Он откидывает АК за спину, расстёгивает нейлоновый ремень, выковыривает из застёжки на камуфляжных штанах пластиковую пуговицу.

Вспышка.

В комнате снова только Славик и высокая. Ни автомата, ни вонючего х/б. Вообще как будто не было ничего.

– Или здесь? – спрашивает высокая. – Ты же хотел, я видела.

Снова дотрагивается до его головы.

Временной сдвиг, перспектива смещается.

Теперь он хастлер, тело, нигерийский нелегал. Фиксер Иди утром выхватил его возле Chez Dada: есть работка, приедешь в один дом, там всё как обычно, потом получишь деньги – и показал пачку шиллингов. Кивнул в сторону минивэна: вот с ними. В вэне сидели две: бритая наголо масаи и худая сомалийка с маленькой головой.

Он лежит на серой простыне, на кровати king-size. Масаи сжимает бёдрами его щёки и челюсти, у него во рту вкус её тела, её крови. Он задыхается, тонет, его затягивает в неё, он захлёбывается в её вагине. Лёгкие схлопываются, он выныривает, всасывает глоток воздуха, масаи берёт его за волосы, снова стискивает бёдрами щёки и челюсти, зажимает уши, перекрывает дыхание.

В его анус входит страпон, и приближающийся оргазм прорастает сквозь него, как нити грибницы, как корни мангровых лесов. Когда на пол летит выбитая армейским ботинком дверь, он не слышит грохота. Снова выныривает, кончает на вдохе, и тут же в голове у него взрывается ослепительный белый шар – мужчина в камуфляже без знаков отличия бьёт ему прикладом АК в лицо. В первые секунды он не чувствует боли, онемевший от адреналина и амфетамина, потом его отпускает и он кричит, потому что с лицом и головой у него что-то не так, и, скорее всего, так, как было, уже не будет никогда.

Зубы он выплёвывает в ладонь.

Вспышка.

Комната, медленно вращающийся вентилятор. Славик смотрит на свои руки, только что они были в крови, но сейчас крови нет, и лицо не раскалывается от боли.

– А может быть, здесь? – снова спрашивает высокая. – Ты можешь быть и здесь, если хочешь. Я покажу.

Она протягивает руку к его голове. Временной сдвиг. Пространство складывается листом бумаги.

Лестница на второй этаж, впереди поднимаются двое: худая девушка, похожая на сомалийку, с тёмно-оливковой кожей и маленькой головой, и парень, скорее всего нигериец, высокий, накачанный, с лошадиной улыбкой. Они открывают дверь, заходят в комнату. Под потолком медленно вращается вентилятор с треснутыми фанерными лопастями. Мебели внутри нет, только большая кровать с кованой спинкой и драная москитная сетка по углам. На полу возле камеры на штативе сидит на корточках белый, с обгоревшим лицом и светлыми прямыми волосами. Белый смотрит на неё, потом поднимается, подходит. Оглядывает снизу вверх, как будто трогает взглядом. У белого тонкая шея, взять её двумя руками, сжать – и ему конец, останется здесь, станет пылью на обочине, никто его не вспомнит, никто не найдёт.

Белый протягивает ей стакан, говорит: пей.

Горячий апельсиновый сок горчит на губах, между зубами хрустят нерастворившиеся кристаллики амфетамина.

Вспышка.

Комната.

Высокая смотрит на Славика и улыбается, теперь улыбается.