1317 пожал плечами:

– Как обычно, по одному.

– Говорили, в прошлом году по четыре отбирали. Я сам впервые. Газую немного. Бывали там? – Парень кивнул головой в сторону тёмных домов, стеной закрывавших горизонт с запада. Вдали за домами гудели полосы кольцевой.

Там – в городе – 1317 был шестнадцать лет назад. Остановили в битцевской лесополосе вооружённые люди, он не сразу сообразил, что это охотники, а не комитетский патруль, тормознул, поднял руки. Его скрутили, мешок на голову, привезли в заброшенное здание на окраине, вроде больницы или школы, накачали армейским амфетамином, запустили в сирийскую цепь, снимали на 3D. Ему ещё повезло, что охотников вели. Спецназ Комитета вломился через окна, обстреляли парализующими дротиками всех, кто был в одежде, голых отправили в спецприёмник, там провели санобработку и вывезли обратно на Тёмные. 1317 запомнил запах хлорки и как жгло кожу под мышками и в паху.

1317 покачал головой. Нет. Не бывал.

– Я там родился. В городе. Мне рассказывали. Сам не помню. Родителей в Эпидемию отправили в госпиталь в пригороде, и меня с ними. Как выписались, решили на даче пожить. Пожили, чё. Мать умерла в шестую волну, отца мобилизовали в конце войны, под Феодосией его градом разорвало. Потом Переход, территории закрыли, ну и я не вернулся уже, застрял здесь.

Парень сплюнул в основание труб.

– А у них там всё как раньше, в городе. Электричество, жрачка. Амфетамина дохуя. Если дали на съёмке шмот или технику, то твоё, можно не возвращать. Прикиньте, ламбу дадут? Жаль, бабу живую не дают, только силикон, да? А то бы её, да?

Парень быстро по-собачьи подёргал бёдрами.

Очередь ползла. Первые делали шаг, за ними шагали другие, шаги мельчали ближе к хвосту, оседали миллиметрами на подошвах берцев и кроссовок. Последние уже не шли, а переступали с ноги на ногу, покачивались маятниками влево-вправо.

Белый куб кастинг-центра жевал людей по одному.

Через три часа матовые двери втянули высокого в «берёзке», стоявшего перед жёлтой курткой, и зашипели, смыкаясь. Парень снял наушники.

– Быстро дошли, да? Думал, весь день будем, а у меня ни воды, ни пожрать. – Он похлопал по жёлтым карманам.

– В городе, если пройду, сразу в бар двину. – Он говорил без пауз, как в смонтированном видео. – На баб попялюсь. Там бар на крыше есть, как в прошлом сезоне. В центре, я по карте смотрел. Вот, сейчас.

Он потянул было из-за пояса штанов старую туристическую карту с потёртым собором Василия Блаженного на обложке, когда зашипела и открылась белая дверь центра. Внутри на светодиодном табло загорелось слово СЛЕДУЮЩИЙ.

– Это что? Это меня?

1317 кивнул.

Парень обернулся по сторонам, протянул 1317 ладонь, 1317 не задумываясь сунул в ответ руку, обхватил жёлтый хрустящий рукав куртки выше запястья. Опомнился, хотел отдёрнуть, но парень уже смотрел на выглянувшие из-под рукава «берёзки» три крошечных, почти незаметных татуированных точки на запястье. Издалека они сливались в некрупную родинку.

– Братство? – прошептал губами.

– Иди, не стой! – прикрикнули сзади.