– Вместе сдохнем.

Враги приближались, от общей массы отделилось два всадника.

– Кто такие?

– Я вот к вам хочу, в армию вступить, – Лось предусмотрительно держал руки над головой, мало ли что контрикам в голову придет, – я даже махновца в плен взял.

Один из всадников, который потолще, почесал в затылке.

– А чего же он до сих пор живой?

Опаньки! А вот такие вещи в план не входили. Лось сглотнул, нет, выстрелить в эту скотину он уже не успеет.

– Так его же нужно допросить. А расстрелять всегда успеем.

– Вот хорунжий с вами разберется, – пробурчал второй всадник, потоньше, да и одет он был побогаче своего товарища.

Лось, мысленно кляня всех хорунжих на всем белом свете, поехал вслед за белыми. Уйти не получится, да и Прокопенка бросать как–то неудобно. Скрутили бедолагу по–настоящему, локти к лопаткам загнули, еще и на шею петлю накинули. Лось ехал медленно, стараясь не задушить махновца. Прокопенко цветисто матюкался.

Лагерь как лагерь, село как село. Только в форме солдаты, только погоны у них на плечах. А так – ничем от махновской братии не отличаются, точно так же по улице ходят, кур чужих нагайками лупят да с женским полом беседуют. А вот в хате старосты – хорунжий сидит. Молодой, это плохо. Форма поношенная, погоны химическим карандашом нарисованы, к гимнастерке какой–то орден приколот. Меч в терновом венце. Вот это очень плохо. Он из самых сливок белогвардейской армии, был с начала формирования. Прогрессор стоял спокойно, разглядывал стену, обклеенную дешевыми обоями в цветочек, будто в мариупольском доме терпимости.

– Это еще что? – хорунжий обращался к тем двум.

– Говорит, что хочет к нам вступить, – на жирдяе были погоны поручика.

– Хочу, – подтвердил прогрессор. Хоть бы товарища не покалечили, с них станется.

– А где ж ты раньше был, дрянь штатская? – хорунжий говорил тихо.

– Вы мне не тыкайте, я с вами свиней не пас. Я стрелять учился, пока их благородия драпали от кучки неграмотных мужиков.

– Какой апломб! Тебе бы в театре выступать, в амплуа трагика.

Лось бы с большим удовольствием всадил хорунжему пулю между глаз, но в затылок сопел солдат.

– Я таких, как ты, за версту чую. Тупое быдло играет в разведку и думает, что под черной тряпкой они уже могучая армия.

Вот так. И Штоссу не помогли, и сами вляпались.