«Придумали же, мебель из баллончиков напылять. Разве можно было догадаться?» – смущенно оправдывался Андрей. – «Чувствую себя полным дураком.»

Развлечения хватило ненадолго. Вольготно развалившись на свежесделанных лежанках, компания вскоре снова приуныла.

«Эй, хозяева,» – задиристо обратился к стенам Андрей. – «А пожрать дадите?»

И вскоре, то ли в ответ на его вопрос, то ли просто время пришло, в комнате снова появился все тот же человечек, толкая перед собой низенькую тележку. Тележка была самого обычного вида, вот только колес у неё не было. Вместо них под днищем перетекал толстый слой упругого прозрачного геля, наподобие того, из которого здесь делали мебель. Гель он не застывал, всегда оставаясь мягким, не теряя при этом формы и не растекаясь по полу. В тележке лежали шесть контейнеров, в каждом из которых находилось по десять разноцветных шариков размером с грецкий орех, а также шесть бутылей привычного вида объемом около полутора литров каждая.

Абориген открыл один из контейнеров, вынул шарик, нарочито медленно положил его в рот и принялся жевать, причмокивая и закатывая глаза от восторга.

«Они нас за идиотов держат? Думают, мы не сообразим, как это съесть?»

«Скорее за дрессированных обезьянок в цирке.»

И мужчины решительно затолкали в рот по шарику. Человечек радостно захлопал в ладоши. Он так искренне обрадовался, что вызвал невольные улыбки у всех присутствующих.

«Не пойму, на рыбу вроде по вкусу похоже.»

«Да нет, что-то фруктовое, типа яблока.»

«Ты какого цвета взял? Точно, у каждого цвета свой вкус.»

«Руслан, попробуй оранжевый, вкусно.»

Содержимое контейнера разлетелось вмиг. Шарики были мягкими, словно мармелад. Их можно было жевать, а можно было просто держать во рту, неспешно посасывая. Они растворялись без остатка. Абориген, между тем, уже стоял наготове с бутылью, горлышко которой было закупорено прочной прозрачной мембраной. Дождавшись, пока на него обратят внимание, человек поднял бутылку повыше, чтобы всем было видно, потом медленно обвел рукой вокруг горлышка, зажав в пальцах кончик нити, обвитой вокруг него. Мембрана исчезла.

«Дай-ка я,» – отобрал бутыль у него из рук Эдуард, не дожидаясь, пока человек начнет пробовать ее содержимое, закатывая глаза от восторга.

«Вода. Просто вода,» – резюмировал он секунду спустя. – «Пить можно.»

«Как тебя зовут?» – обратился он к аборигену сначала по-русски, потом по-английски. Тот сначала сосредоточенно нахмурился, силясь понять услышанное, а потом с виноватой улыбкой пожал плечами. Пришлось прибегнуть к методу, хорошо зарекомендовавшему себя при знакомстве всяческих европейских путешественников с аборигенами. Эдуард потыкал себя пальцем в грудь и несколько раз внятно произнес свое имя. Человек просиял и понятливо закивал, называя себя: «Вану.»

«Ну вот и познакомились.»