И тут же все, кто остался жив и мог шевелить руками, не ожидая команды, начали окапываться. Поняли ведь, что именно от глубины окопа зависит сама жизнь.

Между тем немцы тоже времени даром не теряли. Уже вскоре они, разделившись на две группы, с обеих сторон одновременно атаковали левый и правый фланговые батальоны.

На этот раз «блицкрига» не получилось - окопы там оказались поглубже. И танки, прокатившись по ним, не смогли задавить ни одного бойца. «Ожив», те продолжали вести огонь.

Поняв, что бой затягивается, немцы решили обойти полк с флангов и нанести удар по штабу с тыла, где в обороне оставался лишь комендантский взвод и группа разведчиков. К этому времени у наших орудий не осталось ни одного снаряда, а рота ПТР была наполовину выбита. Других же противотанковых средств в полку не было.

- Как подойдут вплотную - последний патрон мой, - так думал я, зная, что кому-кому, а политруку пощады от фашистов ждать не придется.

Но именно в этот критический момент случилось чудо: в воздухе появились наши штурмовики. Их было мало - всего-то три или четыре. К тому же, пролетая на бреющем полете, они давали по врагу лишь редкие пулеметные очереди. Можно сказать, они лишь имитировали атаки. Очевидно, «ильюшины» возвращались с боевого задания, и им приказали сменить курс, чтобы хоть как-то поддержать попавшую в беду пехоту.

И случилось чудо! Танки развернулись, а пехота поспешно начала подбирать своих убитых и раненых.

...Они исчезли так же внезапно, как появились, оставив после боя всего лишь пару подбитых танков и несколько вполне исправных мотоциклов. Некоторые свои поврежденные танки немцы утащили на буксире.

Мы с Арслановым поднялись из воронки и, шатаясь от усталости, пошли на позиции третьего батальона. Конечно же, там мы увидели страшную картину: в своих мелких окопчиках лежали, в самых разных смертных позах, останки раздавленных бойцов. Не уцелел никто! Более шестисот здоровых, полных сил молодых ребят, горевших желанием до конца сражаться за свою родную землю, погибли под гусеницами немецких танков, успев сделать всего лишь несколько выстрелов из своих трехлинейных винтовок. Понесла большие потери и рота противотанковых ружей, которая приняла на себя главный удар врага.

Среди гильз расстрелянных противотанковых патронов лежал Карчевский. Склонившись над ним, тихо плакала писарь полка Оленька. Говорили, что у них начиналась любовь.. ,»⁸¹.

В журнале боевых действий 28-й армии эти события описываются так⁸²: в 13.10 над Сянциком сделал круг FW-189, в 13.30 с отметки 2.9, то есть с юго-восточного направления, левый фланг учбата был атакован 25 танками при поддержке двух батальонов мотопехоты. В 15.30 немцы перерезали элистинскую дорогу и через полчаса ушли. Потери составили, по записи в журнале боевых действий армии, 88 человек убитыми, 103 раненными, 146 пропавшими без вести. Было выведено из строя 44 лошади, потеряно четыре 45-мм орудия, один 120-мм миномет,

восемь пулеметов, семь ПТР, 5 станковых пулеметов, 133 винтовки и 16 ППШ⁸³.

Вопреки распространенному среди ветеранов мнению, основной удар был нанесен не по учбату, а по 3-му батальону, который был практически полностью уничтожен. Вот таблица потерь по данным командования полка⁸⁴.

Различие в потерях между полковыми и армейскими данными следует отнести к тому, что приведенная таблица впоследствии была уточнена. К 15 декабря были обнаружены тела еще девяти бойцов, а также пятерых погибших немцев.

Скорее всего, запись про учбат, положившая начала последующим заблуждениям, была внесена либо по ошибке, либо специально, так как за необученное пополнение и спрос меньше. Отсутствие потерь в 1-м и 2-м батальонах свидетельствует о том, что майор Кроха их просто не ввел в бой. На протяжении двух часов они стояли и смотрели, как танки утюжат их товарищей. Видимо, Кроха считал, что следует ожидать нападения немцев с запада и юга. Немцы на самом деле располагали в степи небольшим резервом, но у него была другая задача - в районе Утты стояло боевое охранение немцев в составе семи танков, шести автомашин с пехотой и трех мотоциклов. Оно было должно блокировать возможную советскую подмогу. Подмоги, впрочем, не было. Зато появилась советская колонна с продовольствием. Южнее Хулхуты среди бела дня, в 12.30, немцы захватили машину с хлебом, пополнив свои запасы продовольствия. Еще три хлебовозки вовремя повернули назад, вернувшись в Басы. В любом случае, несколько советских подразделений вечером легли спать голодными и злыми.

Командир 2-го батальона 156-го МП капитан Александр Беме получил за операцию у Сянцика Железный Крест. Что до упомянутых в рассказе Петра Илюшкина советских самолетов, то это была эскадрилья «Илов» из 806-го ШАП. Во время захода на немецкую колонну огнем зенитки был сбит самолет командира третьего звена В. Пальмова. Пальмов смог посадить машину и вскоре встретил группу советских пехотинцев, которые помогли сесть ему на автомобиль до Астрахани.