День был испорчен.

Желая загладить вину, Атэ вывел Рэну в парк и, легко соткав над ними разноцветный зонт, повёл по заброшенным дорожкам. От зонта магесса отказалась. Было ли это следствием обиды, или Рэна действительно любила дождь – ведьмак не знал. В лёгких сандалиях, найденных Атэ в кладовой, чародейка шла по усыпанным гравием аллеям и то и дело подставляла лицо дождю. Атэ хмурился – он боялся, что повязка промокнет, и вода навредит глазам.

Рубашка и штаны чародейки быстро впитали влагу и теперь местами плотно прилипали к телу. Но это её, видимо, ничуть не волновало. Время от времени она останавливалась и спрашивала Атэ – что перед ними? И Атэ подробно описывал ей деревья, статуи, пруды. Постепенно Атэ и сам стал втягиваться в эту игру. В своих любимых местах он брал чародейку за руку и, приобняв за плечи, шептал ей на ухо истории – совсем не ведьмачьи. О девушке, которую в первый раз поцеловал. О том, как играл с друзьями в снежки на лесной поляне. О мельнике, который гонял его, когда он пытался стащить у него молоко. Он описывал ей павильоны и клумбы – такими, какими они были, а иногда – такими, какими они стали, и сам с удивлением погружался в несуществующий мир давно забытых воспоминаний. Утомившись, они присели на мокрую скамейку у разрушенного фонтана. Рэна прислонилась его груди и ладонью ловила капли дождя.

– Знаешь, – сказала она, – это всё напомнило мне… юность? Да нет, я ещё не так стара. Одним словом, те годы, когда я ещё умела смеяться.

«До войны», – понял Атэ и отметил про себя, что Рэна не использовала это простое слово. Чародейка замолчала, будто жалея о сказанном. Притянув её поближе к себе, Атэ прошептал ей в волосы:

– Продолжай.

Рэна слегка сжала пальцами руку, лежавшую у неё на плече.

– Один человек… – сказала она медленно, подбирая слова, – приезжал к нам… в такую же усадьбу. Он была старше, чем я. Вряд ли он когда-то любил меня. Но те несколько встреч… Я думала, не забуду их никогда. А теперь они кажутся сном, – она отвернулась. – Я ни разу не вспомнила о них за все годы в тюрьме. Так странно.

Она снова замолкла.

– А что было потом? – спросил Атэ, чувствуя, что сейчас ледяное спокойствие Рэны может дать трещину.

Рэна облизнула губы.

– Потом… всё было так, как и должно было быть. Он захотел стать чародеем. И я думала, что я смогу ему помочь. Я пыталась, – она крепче сжала руку на запястье Атэ. – Я сделала бы для него что угодно, – она легко коснулась пальцами ворота рубахи – там, где тонкая ткань скрывала таинственный цветок, – но он был таким… – Рэна покачала головой. – Как пламя пожара. Как ураган.

Она горько усмехнулась.

– Его желания были просты. Он хотел власти и вечной молодости. И мы придумали маленький фокус. Я нашла Изначального, который хотел обрести плоть и… объединила их.

По позвоночнику Атэ пробежал холодок. Он начал понимать, что его вина перед отступниками не так уж велика.

– Рэна, – сказал он голосом удава, приготовившегося к броску, – ты призвала демона и помогла ему захватить тело возлюбленного?

– Ну… – Рэна вздохнула. – Технически не совсем так. К тому же они оба хотели этого.

Она замолчала – съежившись, чувствуя, что симпатии ведьмака уже не на её стороне.

– Продолжай, – потребовал Атэ, и Рэна вздохнула.

– Честно сказать, я думала, он бросит меня, едва получив силу. Но кто-то из них – демон или… – она запнулась, не желая называть имя. – Кто-то из них решил оставить меня при себе.