— Не про это, ну да ладно, мне и так ясно…

Прищепчик взглянул на Ник. Александровича и скороговоркой ответил:

— Я не могу, у меня больные ноги.

— Да что же это такое! У одного — ноги, у другого нет желания. Бунт! — Ник. Александрович, всегда спокойный, начинает горячиться. — Почему вы наврали план?

— Я исходил из собственных соображений.

— У вас соображения — вранье! Не умеете работать.

— Ладно, не кричите. Напишите письменное распоряжение, тогда поеду.

— Я Иванову напишу, а он вам напишет.

Дело принимает серьезный оборот.

— Николай Александрович, у меня ноги больные, но я поеду.

— Не поедете, а то опять скажете: у меня нет чуткости. Я больных не посылаю.

— Все же я поеду.

— Нет.

— Поеду.

— Ваше дело. Теперь я вижу, что я ничто. Мои распоряжения не выполняются. Вы все делаете, исходя из собственных соображений. Делайте!

Леманов наносит точки на план. Подзывает меня.

— Гляди, тут должна быть сопка, а ее нет.

Ее действительно на плане нет, но я видел ее в натуре. То обрывистая, с обнажением голых скал, то пологая, она тянется на несколько пикетов.

— Скажи Походилову, возможно, у него есть отметки.

— Григорий Антонович, можно вас на минутку? — И когда тот подошел: — Посмотрите, вот здесь должна быть сопка.