Но пока все это домыслы, и чтобы найти хоть какое-то подтверждение, я решил сам лично позвонить ему и прямым текстом спросить. Уже через секунды послышались гудки в моем телефоне и раздалось ожидаемое «алло». Зная уже его имя от Анатолия, я спросил его:
— Сережа, это хороший знакомый Анатолия, я знаю уже ситуацию, но нужно правильно ее понимать, чтобы в дальнейшем не произошло нежелательного. Ты скажи, это криминал?
— Да вы что, какой криминал, это мои деньги, не нужно переживать ни о чем. Просто ситуация такая: или сейчас здесь у меня их заберут эти, которые сидят в моей машине и знают, что в багажнике есть деньги. Или в милиции, где могут понавыдумывать такое, что еще нужно будет найти столько же. Все было убедительно и, положив трубку, я просто сидел и молча думал.
— Ты о чем думаешь? — спросил у меня рядом тихо сидящий Анатолий.
— Толик, так все складывается, что даже и сказать правильно ничего не могу, потому что сам не могу пока найти все ответы. С Сергеем, вроде бы, все правдоподобно, и деньги мне нужны, ведь уже приходится на проезд брать у Натальи. Но представляешь, если вдруг это криминал, то что скажет завтра мне Евгений Захаров, который мне поверил — оказывается, ты все время мне лгал. Видишь сам, как он мне помогает. А что Алан Скурбатый, который ручался за меня перед Захаровым? А как мне тогда дальше жить, ведь я дал слово Богу, что поставлю точку на АИК-25. Ведь если бы меня пытали на АИК-25 за эти 400 000, да хоть 400 миллионов, то я знаю, что точно признался бы, где они спрятаны. Но пройдя через все это, я не отказался от своих мыслей, ты понимаешь, о чем я говорю? Насколько для меня все важно!
— Так давай я ему позвоню и скажу, что все, не нужно нам ничего, и мы прощаемся!
— Да, Толик, это еще не решает проблемы. Мои глаза видели очень многое, находясь в неволе. Не все виновные там сидят, Толик, не все. Как ты думаешь, что будет, если завтра твоего Сережу найдут за городом убитым в собственной машине, и денег у него нет? А тогда начнется расследование, а любое расследование начинается с телефона: куда совершались последние звонки и откуда ему звонили? И как бы мы не доказывали свою невиновность, если не найдут виновных, виновными станем мы. Тебя будут бить до тех пор, пока не оговоришь себя и меня. А меня и бить уже будет не нужно, мои судимости уже перечеркнут всю правду. А это значит, что завтра Захаров уже будет знать, что убил человека с целью наживы!
— Ну что же тогда делать? — уже осознавая сложившуюся ситуацию, громко произнес Толик.
— Толик, ты успокойся, я же не интересовался у тебя, что нужно делать. Если я в течение десяти минут тебе рассказал о вероятной теоретической опасности, которая может возникнуть, то значит, что у меня уже приготовлен практический ответ, который максимально должен разрядить все создавшееся положение. Ты не забывай, Толик, меня жизнь научила не жить, а выживать! Было время, когда одна единственная ошибка могла стоить мне жизни, и если я жив сейчас и сижу перед тобой, то, значит, постараемся и сейчас выжить!
Мы сейчас поедем туда, ты мне покажешь машину, а сам уезжай. Я обследую машину, и если багажник открытый, то только хозяин может оставить собственные деньги в собственном автомобиле в открытом багажнике. Если даже буду замечен теми, кто находится сейчас с ним, то скажу, что эти деньги он вез мне, которые я ему одалживал. И если будет возникать конфликт, то не забывай: я все же находился в неволе, а значит, есть кому позвонить, чтобы конфликт не разгорался. И если все пройдет без эксцессов, то на следующий день ты уже точно будем знать, криминал это или не криминал. Потому что если мы совершаем преступление, то Сережа будет единственным главным подозреваемым, а значит будет арестован на 72 часа. Тогда в таком случае ты берешь все деньги и несешь в милицию, объяснишь все, как было, и мы автоматически лишаемся какой-либо уголовной ответственности, потому что все, чтобы не могло послужить против нас, будет находиться уже в милиции как доказательство нашей невиновности. А на данный момент что есть главным — чтобы мы не стали соучастниками преступления!
Все прошло, как и предполагалось, не было ни одного момента, который вызвал бы подозрения, что мы с Анатолием совершаем преступление. Когда мы находились уже дома вместе с деньгами, Анатолий позвонил своему другу Сергею, который его поблагодарил за все. Не было ни малейшего повода засомневаться!
Близился следующий день, пресс-конференция. Нужно было сосредоточиться, найти силы в себе, чтобы контролировать себя. Я хорошо понимал, что эмоции мои здесь не уместны, они мне будут лишь мешать высказывать свои мысли. Ведь меня будут слушать те люди, которые лишь слышали о пытках, но не ощущали их на себе. А эта разница играет огромную роль. Человек, который услышал или прочитал об этом, с легкостью перескажет услышанное или прочитанное, потому что он не пережил все это. А когда начинает человек рассказывать то, что ему пришлось ощутить на себе, то это очень страшно! Вспоминать незабываемое! Это автоматически возвращает те чувства, ту боль, от которых он однажды пытался избавиться. И это создает путаницу слов, мыслей. А мне на тот момент нужно было быть услышанным и понятым! А это значит, нужно найти силы в себе, которые смогут контролировать меня изнутри.
В 9-00 я уже находился на Майдане Независимости, пресс-конференция была назначена на 10–00. Позвонил Евгению Захарову, он мне сказал, что находится в интернет-кафе, которое находилось на другой стороне улицы. Он мне подробно объяснил, как мне его найти, это не составило труда. Но как только я пересек подземный переход, практически возле главпочтамта, мои глаза сразу увидели стоящий черный «Хаммер», который с моим появлением сразу завелся. Сквозь затемненные стекла виднелись два силуэта, которые свой взгляд вонзили в меня. Меня жизнь научила видеть взгляды настолько, что практически я уже могу по одному взгляду определить, что нужно от меня. Какое настроение у человека относительно меня, и что за всем этим может скрываться! «Ловушка», — подумал я, ведь это точное время, когда я мог появиться. Рядом пост ГАИ, буквально в десятках метрах за моей спиной, а это значит, что если сейчас последуют от всматривающихся в меня лиц уверенные действия, то это однозначно милиция. И я не ошибся. «Хаммер» выскочил на тротуар и как можно поуверенней подъехал ко мне чуть ли не под самые ноги. Все мои движения говорили о полной моей хладнокровности, ведь часто хладнокровность вызывает неуверенность в другом человеке. Это принцип собаки, которая начнет быстрее атаковать, если почувствует адреналин в человеке.
Приоткрылось стекло со стороны водителя, и высунулась голова, по которой можно легко определить, что атлет там всегда присутствует. С другой стороны открылась дверь, и вышел еще один. Глядя на него, я подумал: «А ты, Виталька Кличко, ищешь там себе спарринг партнеров по всему миру. Походил бы рядом со мной — они сами подъезжают, и искать не нужно».
Конечно, драться с этим «недоразумением» — это была бы глупость с моей стороны. Мой самый сильный удар для него равен легонькой пощечине. Разве может колли победить в бою питбуля? Но есть всегда преимущество и у меня перед «этим» было так же. Если бы я решил побежать, а тем более от этого «мутанта», то, уверяю вас, не существует таких марафонов в мире, где бы я не установил со страха рекорды.
Но пока повода бежать не было, потому что мое хладнокровие побеждало его уверенность.
— Сишь! (Слышишь). Тебе от Старших привет (от воров в законе). Тебе передали дословно, если ты расскажешь о двадцать пятой и другие «зонах», то мы тебя закрутим в землю по самые пятки, только вниз головой.
Конечно же смелость у меня была, потому что уверенность в моих ногах не исчезала. Пальцами в кармане на мобильном телефоне я нащупал кнопку вызова, где знал, в исходящих звонках последнему, кому я звонил, был Евгений Захаров и нажал кнопку вызова. Рассчитавши время примерно на три гудка, хорошо знал, что Евгений Захаров всегда сбрасывает и перезванивает.
— Вы знаете, молодой человек, насколько я знаю, воры в законе редко нарушают правила дорожного движения, а тем более перед постом ГАИ. Передавайте огромный привет вашей «конторе», называемой СБУ, и мои слова, что ваше предынфарктное состояние я уже давно называю оргазмом.
И здесь раздался телефонный звонок, я не сомневался, что это был Захаров.