Статистически достоверные различия значения в данных группах выявлены по индексу компенсации психопатологической симптоматики, что отражает некоторое снижение уровня психического здоровья отцов пациентов с героиновой наркоманией по сравнению с группой нормативного контроля, что обусловлено недостаточностью их адаптационных ресурсов для компенсации психопатологических проявлений, в частности, выраженной деструктивной агрессии и тревоги.

Для изучения вопроса о соотношении личностного функционирования отцов и фактора длительности наркотизации их детей было проведено сопоставление подгрупп отцов, дети которых имеют срок систематического употребления героина от 1 года до 5 лет (первая группа – 10 чел.), систематически употребляют героин от 5 до 10 лет (вторая группа – 16 чел.), имеют срок употребления от 10 лет и выше (третья группа – 24 чел.). Дисперсионный анализ шкальных показателей МОПЗ и «Я-структурного теста» групп отцов позволил выявить статистически значимые различия по шкале «Деструктивная агрессия» между первой и второй группой (p < 0,05). В группе отцов, дети которых имеют срок систематического употребления героина от 1 года до 5 лет, уровень деструктивно-агрессивных проявлений оказался значимо выше, чем в группе отцов, стаж наркотизации детей которых составлял от 5 до 10 лет. Данный факт, по нашему мнению, имеет закономерный характер, совпадает с данными интервью и наблюдения за поведением отцов и отражает сокращение острых форм реагирования на жизненные трудности, по-видимому, свидетельствуя о нарастающем психическом (энергетическом) истощении.

При сопоставлении показателей «Я-структурного теста» и МОПЗ групп отцов, близкие родственники которых злоупотребляли (20 чел.) и не злоупотребляли (23 чел.) алкоголем, проведенном для изучения влияния фактора аддиктивной наследственности на личностное функционирование отцов наркозависимых, статистически значимых различий выявлено не было.

Целостный анализ клинико-психологического и тестового исследования личностных особенностей отцов пациентов с героиновой наркоманией говорит о том, что для них характерны:

1) адаптация к жизненной ситуации, связанной с необходимостью проживания с наркозависимым, конкретно ситуационными паттернами, а именно: реакциями агрессии и тревоги (при сохранности целостной идентичности);

2) снижение самооценки и ощущение несостоятельности в родительской роли, отчасти компенсируемое достижениями в социальной сфере;

3) усиление «деструктивных» форм агрессии и тревоги, свидетельствующее о неспособности адекватного использования собственной личностной активности;

4) психическое (энергетическое) истощение, проявляющееся в сокращении острых форм реагирования на жизненные трудности, постепенной изоляции отца, попытках снять напряжение вне дома;

5) большая вариабельность паттернов поведения по сравнению с матерями наркозависимых.

Предварительный анализ личностного и семейного функционирования отцов наркозависимых говорит о том, что в их поведении гораздо реже, чем у матерей, отмечаются характерные признаки симбиотического слияния. В то время как склонность к деструктивному форсированному отгораживанию от аддикта, а иногда и всей семейной ситуации, у отцов встречается гораздо чаще.

Важно отметить, что сходные данные были получены при изучении родителей пациентов, больных шизофренией, проведенном нами совместно с Т. А. Корман (2010). Исследование показало, что таких родителей можно условно разделить на эмоционально «вовлеченных» и «отстраненных» по отношению к больному. При этом «эмоционально-вовлеченное» отношение сопровождается гиперпротективностью и склонностью к симбиотичным взаимоотношениям с больным. Симбиотичность проявляется в том, что родители не мыслят своего существования без больного, находятся в постоянном эмоциональном контакте с ним и нередко идентифицируют себя с больным. Это, в свою очередь, не дает им возможности самостоятельно и отдельно от себя воспринимать больного. «Эмоционально-отстраненные» родители не стремятся вникать в проблемы больного, плохо осведомлены о внутреннем мире их взрослого ребенка, практически не участвуют в лечении пациента и стараются уйти от тревожащих мыслей о болезни ребенка и проблемах семьи в трудовую деятельность, алкоголь, хобби и др. Проведенное исследование показало, что отстраненный тип реагирования чаще встречается среди отцов, чем среди матерей больных (75 % отцов и 23 % матерей).

Полученные нами результаты совпадают с данными различных исследований, отмечающих наличие гендерных особенностей переживания родителями хронической болезни ребенка. Более подробное сопоставление и анализ этих данных будет представлен в следующем разделе.

Результаты, полученные при изучении личностных особенностей отцов, совпадают с описанием отцов наркозависимых, приведенным С. В. Березиным и К. С. Лисецким (2001), которые отмечают у них психомоторную нестабильность, импульсивность и мнительность, неустойчивость и противоречивость личности, а также выделяют такие особенности в поведении, как растерянность перед обстоятельствами, отсутствие знаний о том, как вести себя с больным ребенком, его эмоциональное отвержение. Сходные данные также представлены В. Д. Менделевичем и Р. Г. Садыковой (2002) при описании «наркогенного отца», не желающего понять и эмоционально принять собственного ребенка, считаться с его индивидуальными особенностями, ситуативными моментами, склонного к конкурентной борьбе, страдающего трудоголизмом или алкогольной зависимостью. Эти особенности отражают проявления «деструктивной» агрессии, свойственной отцам наркозависимых.

Данные, свидетельствующие о нарастающем психическом (энергетическом) истощении отцов по мере развития наркозависимости их детей, вероятно, могут быть интерпретированы в контексте концепции выгорания и подтверждают правомерность использования данного термина при описании детско-родительских отношений (Базалева, 2010; Ефимова, 2013; Попов, Кмить, 2012).

3.1.3. Особенности личностного функционирования родителей пациентов с героиновой наркоманией

Для изучения особенностей личностного функционирования родителей больного героиновой наркоманией проводился анализ данных клинической беседы и наблюдения, а также сопоставление результатов «Я-структурного теста» и МОПЗ.

На рис. 4 представлен усредненный профиль шкальных оценок по «Я-структурному тесту» испытуемых из числа групп матерей и отцов пациентов с героиновой наркоманией.

Рис. 4. Усредненный профиль шкальных оценок по «Я-структурному тесту» у матерей и отцов пациентов с героиновой наркоманией

Полученные данные говорят о том, что для родителей наркозависимых в целом характерно выраженное превышение деструктивных и дефицитарных шкал над конструктивными по всем рассмотренным базовым личностным функциям. По ряду шкал средние показатели выходят за границы нормативного интервала популяционной нормы, установленного авторами теста в диапазоне 40–60 баллов.

При сравнении группы отцов и матерей пациентов с героиновой наркоманией статистически значимые различия выявлены по шкалам: агрессии деструктивной (p < 0,001) и дефицитарной (p<0,01), деструктивной тревоги (p < 0,001), дефицитарного внешнего Я-отграничения» (p < 0,001), дефицитарного внутреннего Я-отграничения (p < 0,05), конструктивного (p < 0,01) и деструктивного (p < 0,05) нарциссизма, а также конструктивной, деструктивной и дефицитарной сексуальности (p < 0,001). При этом у матерей наркозависимых выявляются более высокие показатели по всем перечисленным шкалам, за исключением шкал деструктивной агрессии, конструктивной и деструктивной сексуальности.