Михаил, восседая на своем угорском коне, в который уже по счёту раз, прищурив глаза, окинул быстрым взором своё воинство. На левом крыле стояли чернигово — северские всадники. На правом крыле расположились конные отряды галицко — киевских дружин. В середине располагалась многотысячная пешая рать, состоящая из разных городовых полков, собранных со всей Южной Руси. Все последние месяцы их усердно обучали военному делу, на манер смолян. На многих командирах пешцев блестели на солнце проволочные кольчуги и пластинчатые латы. Но основная масса пехоты носила самодельную бронь из тегиляев, иногда усиленных железными пластинами. Половина пешцев была вооружена длинными копьями, половина — слабыми луками однодревками, примерно десятая часть была вооружена деревянными самострелами. В качестве второго оружия использовались в основном ножи, топоры и деревянные дубинки. И эта орава, собранная, вооружённая и обученная по подобию смоленских железных воев готовилось к битве

За выстроенными ратями, укрывшись перелеском и холмом, стоял засадный ударный верхоконный полк, набранный со всей южно — русской земли и состоящий из лучших дружинников. В этом же полку присутствовали европейские рыцари. У каждого красный щит, все, как один, в металлических шлемах, в кольчатой или пластинчатой броне, с копьями, мечами и луками

Михаил Всеволодич хорошо знал, что победу всегда приносит численное превосходство, сила, мужество и умение владеть оружием. Не раз применял он эти военные правила, атакуя сам, обходя и охватывая противника свежими полками или заманивания врага на засадный полк, который его и добивает

Но такого непредсказуемого, мощного противника с неведомым оружием у великого князя еще не бывало. Мысли Михаила неожиданно были прерваны громким окриком.

— Княже! Смоленские «чёрные конники» на холмах

Михаил, в красном корзне, частью скрывающие доспехи с золотой насечкой, напряжённо вглядываясь в даль, велел немедля подозвать к себе представителя Котяна. С ханом была достигнута предварительная договорённость об ударе половецкой конницы с тыла по смоленским войскам, как только те завяжут бой с основными силами южно — русского войска

— Пускай твой хан снимается и начинает обходить Владимира! Атакуете смолян по условленному сигналу

— Слушаюсь, княже

Подханок немедля послал своего коня к видневшимся в дали шатрам — ставке Котяна

Воеводы и простые дружинники Михаила заметно занервничали, узрев на холмах плотно сбитые коробки смоленской пехоты. Смоленские рати, ощетиненные длинными копьями, словно неведомые животные, расползались по холмам, растягиваясь по равнине длинной, изогнутой вереницей, которая вскоре отчётливо приняла форму полукруга или подковы, развёрнутой концами на противника. Однако эта «подкова» не была монолитной, между образующими её войсками просматривались довольно приличные интервалы

— Глянь, Михайло Всеволодич, как смоляне выстраиваются. Бить полки смолян поочерёдно, выстроенных в линию, обхватывая при этом их с краёв при таком построении смоленских войск у нас не получится! — сделал правильный вывод из увиденного воевода.

Михаил лишь досадливо сморщил лицо, его заранее составленный умозрительный план битвы стал давать первые трещины

— Теперь самое слабое место смолян — выступающие вперёд крайние полки «подковы», да и то, при их атаке по определённой стороне

— При таком их построении, — вмешался Заслав, — при нашей атаке конницей сразу с обоих сторон, их полки не будут перекрывать друг другу сектора обстрела. Если же атакуем только один из флангов — то из битвы выпадет половина смоленского войска. Конечно, это меньше, чем мы рассчитывали, но больше, чем ничего!

— Верно говоришь, боярин! — согласился великий князь с последнем рассуждением. — Теперь самое слабое место у них — это внешние стороны «подковы». Причём, придётся всей конницей выбирать для атаки только одну сторону, а иначе силы зазря распылим. Ничёх, други, прорвёмся! Наши пешцы их отвлекут, связав боем. Копчённые с тылов ударят, а там уж и мы «зевать» не будем. Сразу снесём левую от нас сторону подковы — поле с той стороны шире и ровнее

— Верно княже, судишь! — похвалил своего князя Заслав, но тут же подпустил «шпильку» — Но сила смолян не только в оружии. По ходу боёв они могут быстро перестраиваться. Атакуемая сторона может быстро переместиться, и мы тогда угодим под перекрёстный обстрел

Услыхав это мнение, Михаил Всеволодич только зло сплюнул

В это время легендарная смоленская пехота — само живое олицетворение неодолимой силы, застыла в грозном молчании. Жёлтые надоспешники с чёрными крестами плохо скрывали от пытливого взгляда воронённые латы, а чтобы рассмотреть железные шлемы, длинные копья, бердыши и луки, сжатые в руках, и вовсе не требовалось напрягать зрение. Передние ряды скоро заполнялись сотнями полевых пушек, вручную передвигаемых четвёрками пехотинцев — самого страшного оружия Владимира

— Атакуем их, княже? — спросил нетерпеливый Заслав

— Рано! — великий князь, бросив взгляд на поднимающих пыль степняков, скорой рысцой уходящих на северо — запад. — Половцы ещё не изготовились. К тому же, подождём, может кривичи спустятся с холмов. Хоть они и не высоки, но лучше атаковать их в ровном поле, чем взбираться на эти склоны