Интерес купечества к этому делу был вполне понятен и очевиден. С присоединением к Смоленской Руси Булгарии Волга, на всём её протяжении, становилась русской рекой. До конца лета этого года планировалось взять под контроль устье Волги, поставить вдоль правого берега реки крепости. Таким образом, Волга не только открывала транзитно — транспортные пути из Европы в самые глубины Азии, но и сама по себе, с её неисчерпаемыми ресурсами, имела важнейшее торгово — промышленное значение. Всё вместе это и сыграло свою положительную роль в решении купцов дать согласие и непосредственно принять самое активное участие в этой логистической операции.
А дощаников и галер для транспортировки не только «ВГВ», но и стройматериалов требовалось очень много. Ведь по мере продвижения на юг 1–я армия должна будет сооружать крепости вдоль правого берега Волги, размещая в них гарнизонные войска.
Глава 11
Дождавшись очистки русла Волги от плавучих льдин, оставив в Булгарии изготавливающуюся для дальнейшего похода «Восточную группу войск», я вместе со своими телохранителями отправился на запад, сплавляясь по рекам на галере.
Поднимались вначале вверх по разлившейся Волге, а миновав Нижний Новгород, вскоре перешли в русло Оки. Хотелось побывать в Муроме и собственными глазами посмотреть на то, что осталось от Рязани. Войска 3–го корпуса Аржанина, которые в конце зимы подводили под мою руку эти княжества, уже в массе своей успели перебазироваться в Ельню, что стоит у истоков Десны, вместо себя они оставили гарнизоны «посохи» частью выведенные из относительно спокойной Залесской области.
Гребцы в полноводных Волге и Оке сменяя друг друга, работали веслами круглосуточно. А от парусов было мало толку — ветра с северо — запада, обдувая наши лица, совсем не прибавляли нам скорости хода.
И вот, наконец, закатные лучи солнца осветили выросший словно из ниоткуда город. Это был Муром, вольготно раскинувшейся на левом берегу реки. Бежавшие из Владимиро — Суздальской Руси остатки разгромленных монгольских орд прошли город стороной. Мои войска при взятии под свой контроль этого града обошлись без ожесточённого штурма — поэтому не наблюдалось никаких следов разрушений, всё было в целости и сохранности.
Муромский посад, укрытый крепким тыном, был многолюден. По его концам и улицам мирно сновал по своим делам народ, состоящий, наверное, из всех национальностей, что встречаются в Поволжье, бежавших сюда от войны. А вот в рубленном из дуба кремле, едва завидев нашу галеру, стражи резко активизировались — забегали, замелькали своими доспехами в красноватых лучах садящегося за горизонт солнца. Над проезжей башней кремля развивалось большое красное полотнище с чёрным крестом. Точно такое же знамя, только меньшего размера, по моему распоряжению было поднято на мачте нашего судна.
На причале, в сопровождении роты бойцов, нас встречал раскрасневшийся от скачки Глуздов Петрило Шлыкович — в недавнем прошлом обычный комбат, а ещё раньше, года три назад, ничем не примечательный вольный землепашец из — под Копыса. А ныне его не узнать, по моему указу он стал целым губернатором Муромской области.
Глуздов подошёл ко мне чеканя шаг, вытянувшись в струнку доложился.
— Государь во вверенной мне Муромской области всё спокойно!
— Вольно, губернатор!
Он слегка расслабил мышцы, приняв менее напряжённую позу.
— Мы у тебя только переночуем, отплываем на рассвете! Пойдём в детинец, там поговорим.
Губернатор до полуночи, пока я не завалился спать, жаловался мне на отсутствие поставок из столицы оружия и обмундирования, на нехватку в денежном обороте смоленских бумажных банкнот, на острый кадровый дефицит и ещё на целую кучу проблем, свалившихся на его несчастную голову. В общем, ничто не ново под Луной.
Рязань была разрушена и частью сожжена. Трупы с улиц были убраны. Сейчас в городе размещался батальон смоленской «посохи» и всего несколько сотен горожан — как вернувшихся рязанцев, так и пришлых. Вот это крайне малочисленная горстка людей и начала потихоньку восстанавливать внутригородские постройки и разрушенные крепостные стены.
Ингварь Игоревич, его сын Игорь, племянник Ярополк, и совсем малые дети — всё, кто остался от целого соцветия рязанских князей были вынуждены мне присягнуть, стоило только им увидеть многочисленные полки и рати 3–го корпуса Аржанина, спустившихся с Оки. Чуть позже я собирался их переселить в Крым.
Аналогичная картина разрушений и полного опустошения наблюдалась и в других приокских городках и сёлах, вплоть до Коломны. Шанс спастись был только у смердов, укрывшихся в лесах, те же, кто пережидал нашествие монголов в городах — сгинули безвозвратно.
Талые снега на берегах верховий Днепра уже под Киевом сменились весело зазеленевшими плодородными жирными чернозёмами, а хмурая туманная взвесь, безраздельно царившая в лесах Центральной России, была разогнана степными ветрами и высушена слепящим глаза солнцем.
Миновав устье речки Ирпень, повинуясь моему приказу, грузовые дощаники вместе с галерами стали причаливать и высаживать основную массу войск на правом берегу Днепра — до Вышгорода оставался дневной пеший переход.