Поджав губы, герцог произнес:
— Он, видимо, сейчас ужинает с моей семьей, — сурово произнес он. — Что вас так удивило? — вскинув бровь, добавил герцог.
— Ну, ваша репутация оставляет желать лучшего и все такое, — не уверено промямлила леди.
— Все меняются, — недовольно вздохнул герцог, возвращаясь к своему занятию. — Я тоже. У меня есть жена и дочь.
Это было невероятно. Анна, помня о словах Генри, что этого человека ненавидел весь полк, была поражена новостью, что его полюбила какая-то женщина и более того, родила дочь.
— Я чувствую ваше удивление, леди, — тяжело вздохнул герцог.
— Простите, ваша светлость, — тут же произнесла Анна.
— Анна, я прошу вас, — сказал он, вновь оборачиваясь к леди. — Зовите меня Чарльзом, никто не должен заподозрить перемен.
Мысль о том, чтобы назвать этого человека именем своего любимого мужа, претила Анне. Смутившись, леди не смогла перебороть себя.
— Что вы делаете? — вместо этого спросила Анна.
— Пишу письма, — поджав губы, ответил Карлайл. — Себе и вашему мужу.
— Что? — поразилась ответу Анна. — Как это возможно?
— Королевская почта, леди, все еще функционирует, — ответил мужчина, вновь возвращаясь к письму.
— Откуда вы знаете, что у вас получится? — девушка затряслась от мысли, что возможно, Чарльз сможет получить и её письмо. Может если она допишет пару строк? Или листов?
— Потому что я получил письмо от себя, когда очнулся в госпитале, — фыркнул Карлайл. — Конкретно, вот это!
Герцог показал письмо, которое уже было написано и запечатано. На нем стояла сургучовая печать Чарльза.
— Сейчас я пишу письмо вашему мужу, леди Анна, — спокойно продолжил герцог. — Хотите добавить пару строк?
Анна заплакала. Это, правда получится и у неё есть возможность передать Чарльзу свою любовь?
— Напишите, что я его очень сильно люблю, — прошептала Анна, видя, что герцог не намерен передавать ей перо, а лишь запишет со слов.
Наблюдая, как Карлайл дописал всего несколько слов и, сложив письмо, стал запечатывать, Анна заплакала еще горше. Это всё? Несколько слов чужим почерком и все что она смогла передать самому любимому и дорогому человеку на всем белом свете.