– Дай увеличение, Джон. – скомандовал Томсон.

Маккейн несколько раз щелкнул мышкой.

– Твою ж мать! – неестественным голосом выдавил из себя Томсон. – Это то, что я вижу?

– Похоже на правду. – Маккейн приблизил лицо к монитору и принялся зачитывать в голос: – Верджил Лэнг, Келлер Катарина, Джозеф Моррис, Тамара Хананашвили, Феликс Мэтьюс, Уэсли Бэнкс, – он оторвался от экрана, – Всего тринадцать человек и, – Джон махнул рукой на монитор, будто хотел, чтобы и другие в этом убедились, – судя по показаниям биометрии, все живы-здоровы.

– Пропустите! – Гарднер бесцеремонно растолкал товарищей и буквально впился глазами в экран.

– Стефан! – Донован, стоявший рядом, с тревогой взглянул на друга. Тот был бледен, как смерть, казалось, что он вот-вот грохнется в обморок.

– Это Тома! – Гарднер заставил себя сделать шаг назад и словно боясь, что это окажется наваждением прошептал: – Моя жена – Тамара Хананашвили.

– Тамара твоя жена? – Аннет с удивлением посмотрела на Стефана. Хотела, что-то добавить, но только понимающе кивнула.

– Бывшая, – Гарднер казалось боялся поверить в такую удачу, – но это неважно. Она жива.

– Странные показатели – тихо проговорила Линда. – Вот смотрите. – она ткнула пальцем в экран. – Все в зеленом секторе, но параметры жизнедеятельности словно заторможенные.

Люди еще больше столпились вокруг монитора. Каждый пытался получше рассмотреть бегущие кривые на цветных дисплеях. Все заговорили разом, не слушая друг друга:

– За пределы тревог не выходят,

– Спирометрия предельно снижена,

– Включи стандартный режим отображения,

– Убери голову, я ничего не вижу!

Когда гомон в комнате достиг своего апогея, среди выкриков раздался негромкий, но отчаянно пустой голос Пьера:

– Вы что, действительно не понимаете, что это все бред?

Все разом замолчали. На людей будто вылили ушат холодной воды.

– На второй базе, – Готье стоял, приобняв за плечи Ирен. Девушка послушно склонила голову ему на плечо. – Прошло двадцать лет. – он смотрел отрешенным взглядом поверх голов товарищей. – Как вы думаете, сколько прошло за это время на третьей? Пятьдесят? Сто?

– Больше ста, – с потолка донесся голос Кузнецова, – я могу прогнать данные через вычислитель и сказать точно, но, думаю в данном случае плюс-минус десять лет, большой роли не сыграют.