— Куда мы идем? — Я ухмыльнулась Маттео, когда он развернул «Aston» по трассе сразу за городом. Мы провели несколько дней в блаженстве, игнорируя мир и теряясь друг в друге, когда могли. Маттео все еще работал, у меня было ощущение, что это никогда не изменится, но я наконец-то ступила в его офис на достаточно долгое время, чтобы работать с дивана.
Офисы больше не казались страшными.
Был ли он идеальным?
Точно нет.
Он доминировал, контролировал. Он манипулировал мной, чтобы добиться своего, и вынуждал меня, когда я не делала того, чего он хотел, но я понимала, что все, что он делал, было направлено на то, чтобы защитить меня.
Могла ли я действительно злиться на то, что он любил меня достаточно, чтобы защитить меня?
Он был всем, о чем я никогда не смел мечтать.
Я не хотел больше терять время.
Он встретился глазами с моими через центральную консоль, его рука на мгновение сжала мою. Он взглянул на знак выхода, прежде чем перестроиться в правый ряд, чтобы свернуть на него. — Не волнуйся.
Я замерла. — Почему я должна волноваться? Что ты сделал?
Я только что смирилась с прошлым разом. Мне не нужно было что-то новое, чтобы злиться.
— Мы идем к моему дяде домой на ужин, — признался он, и все внутри меня напряглось. Я никогда раньше не встречала его дядю, но уловила обрывки информации из разговоров Маттео и Лино. Я знала достаточно, чтобы понимать, что он не был добрым человеком.
— Что теперь сказать? — спросила я, повернувшись к нему и чувствуя, как мои глаза ожесточаются, когда он весело взглянул на меня.
— Ты должна была встретиться с ним когда-нибудь, Ангел, — он рассмеялся.
Я посмотрела краем глаза, в то место, где на его лице образовались едва заметные следы гусиных лапок. Даже крошечный след старения только подчеркивал его опасные черты.
— Ты прав. Наверное, так и было, — согласилась я, и облегчение на его лице было комичным. Он серьезно думал, что сошел с ума. — Но не сегодня! Не зная, что грядет. Ты ослепил меня, придурок!
Он громко рассмеялся, упиваясь моим растущим комфортом с ним. По словам Маттео, часто становилось скучно, когда люди постоянно делали то, что он говорил.
Я была кем угодно, только не скучной.
— Ты можешь винить меня? — он спросил.