— Хорошо, — прошептала я. Маттео повернулся ко мне, изучая меня. Удовлетворенный увиденным, он вылез из машины. Что бы ни говорил Маттео, я была благодарна, что живу в платьях. Мое небесно-голубое платье с запахом было элегантным и вневременным, и, возможно, это была единственная вещь, которую я могла бы подумать о том, чтобы надеть на встречу с дядей Маттео.

Поскольку оба его родителя ушли, неодобрительный дядя был самым близким к родителям, что у него осталось. Я нравилась Лино, подумала я. Так что на растерзание остался только дядя. Может быть, он в конце концов пришел в себя, верно?

Я не могла представить, что проведу свою жизнь с мужчиной, когда половина его семьи ненавидит меня за все время, что мы вместе.

— Насчет того, что я твоя жена, — начала я, как только он открыл для меня дверцу машины. Он вытащил меня, заправив волосы за ухо с одной стороны.

— Ммм, — пробормотал он, закрывая дверцу машины с тихим стуком.

— Я не хочу быть проблемой для твоей семьи. Ты не должен чувствовать себя обязанным давать мне обещания, Тео. Не все отношения строятся навечно, может быть…

— Не надо, — прошипел он, рука, закрывавшая дверь, оставалась крепко прижатой, так что он прижал меня к машине. — Никто меня ни к чему не обязывает. Никогда.

— Но, может быть, это лучше, как краткосрочные отношения. Нам не нужно запутывать их такими вещами, как развод и дети…

— Развода никогда не будет, — проворчал он, схватив меня за руку и потянув в сторону от машины. — Я выйду замуж только один раз, Айвори.

— Так пусть это будет с кем-нибудь…

— Достаточно. — Его голос был шепотом, но предупреждение было ясным. Я даже не знала, почему мне иногда приходится спорить с этим человеком. Так застряла на своем собственном пути, что никогда не рассматривал, когда кто-то другой предлагал ему жизнеспособный вариант.

— Хорошо, — прошептала я в ответ, прекрасно зная, что возобновлю разговор в другой раз.

Я изобразила на лице легкую улыбку, решив произвести наилучшее впечатление, несмотря на то, что дядя Маттео мог подумать обо мне. Маттео как всегда хладнокровно постучал в дверь, и я прижалась к нему. Последнее, чего я хотела, когда его дядя сформировал свое мнение обо мне из первых рук, это чтобы Маттео держался отстраненно, потому что я его разозлила. Немного его хладнокровия испарилось, когда он обнял меня за талию и на мгновение улыбнулся мне, но я знала, что в остальном его отношение не изменится. Он был в рабочем режиме, так же расчетливо, как он вел себя, когда ступил в свой офис или разговаривал с одним из своих парней, которому он не так сильно доверял.

Поначалу эта личность наводила на меня ужас, особенно в сочетании с моей остаточной ненавистью к самой его должности. Но после того, как я чаще бывала рядом с ним в таком режиме, меня это безумно привлекало. Темные волны доминирования, которые исходили от него, обращались к чему-то во мне, к той части меня, которая барахталась в одиночестве и работала над тем, чтобы найти себя, любила комфорт, в котором Маттео просто был тем, кем он был.

Когда итальянка средних лет открыла дверь, она уважительно кивнула Маттео, а затем удивленно посмотрела на меня.

— Мистер Белланди. Мы не знали, что вы приведете гостя.

На ее лице отразилась паника, и Маттео продолжал, как будто его это не беспокоило. Войдя в дом, как будто он принадлежал ему, он потащил меня за собой. Глаза женщины метнулись в сторону гостиной, и откуда-то донеслись голоса. Глаза Маттео сузились при звуке женского смеха.

— Что он сделал? — Маттео зарычал, крепче обхватив меня за талию.

— Он пригласил мистера Морелли и его дочь, — прошептала она, зажмурив глаза. Ее напряжение усиливало мое собственное, пока я не задохнулась, когда Маттео взял меня за талию, чтобы без предисловий провести меня в гостиную. Лино стоял в стороне, полностью и полностью лишенный той игривости, которую я так привык в нем видеть. Его серьезная маска была на месте еще до того, как мы вошли в комнату, но она мгновенно исчезла, когда он приблизился к нам.

— Айвори, милая, ты как всегда прекрасна, — сказал он, нежно целуя меня в щеку. Он и Маттео обменялись взглядами, и было ясно, на чьей стороне Лино будет линия фронта. Судя по недоверчивым взглядам, которыми трое других обитателей комнаты посмотрели на меня, я должна была догадаться, что этот момент приближается.