Мне казалось, что я чувствую его в своей душе. Навсегда выгравировано какой-то странной связью, которая связывала нас вместе на протяжении многих лет.
На протяжении жизни.
Как будто ничто не могло разлучить нас.
— Я больше
Его слова были мягкими, угрожающими под поверхностью. Настоящий Маттео, которого немногие когда-либо видели играющим на поверхности, а не скрытым глубоко.
— Я твой, Айвори. Слезы защипали мои глаза, когда его губы коснулись моей щеки, мягкое давление было слишком сильным, чтобы с ним справиться в тот момент. — А ты моя.
Я чуть не заплакала.
Потому что я этого хотела.
Я хотела быть его, и чтобы он был моим.
Но любить Маттео означало сломаться. Я знала это лучше, чем кто-либо.
И я не могла сделать это снова.
— Я плохой человек. — Он отвел бедра назад, толкаясь так сильно, что врезался в мой конец. Смесь удовольствия и боли пронзила меня, и я задохнулась в его объятиях.
— Тео.
— Мне все равно, если ты захочешь уйти от меня. Я не позволю тебе, — прорычал он мне в ухо, трахая меня медленными и глубокими, жесткими движениями. — Знаешь почему, Ангел?
Я покачал головой, слишком бессвязно, чтобы подобрать слова, пока он работал надо мной. Его свободная рука обхватила меня спереди, нажимая между моих бедер, чтобы почувствовать место, где мы соприкасаемся. Он обхватил меня, касаясь себя, когда он скользил в меня и из меня и лишил меня разума. Ладонь его руки прижалась к моему клитору и угрожала мне оргазмом, который завис вне досягаемости.
— Потому что я люблю тебя. Я люблю тебя с того момента, как увидел тебя.
Он толкнул меня глубже, остановившись и дав мне немного подумать. — Ничто никогда не отнимет тебя у меня.
— Остановись, — умоляла я шепотом, и по тому, как он выскользнул из моей киски, а затем скользнул обратно, он понял, что я не собиралась прекращать трахать меня.
— Я никогда не остановлюсь, — прошептал он, и эта рука, наконец, оставила мое горло, обхватив мою щеку и повернув мою голову, чтобы он мог смотреть на меня. — Скажи, что ты поняла.