— Так мама все уши прожужжала перед вашим приездом!..

…Ну вот… а я не знала, как сказать, что я никакая не Аня.

— А у меня смешная фамилия, скажи? Просто ужас…

— Да, — отвечаю я, и сразу пугаюсь — вот же чего ляпнула. Но он смеётся. И спрашивает ещё:

— Точно не замёрзла?

И вдруг подходит… делает два приставных шага на своих лыжах и берет меня за руку. Просто — берет за руку, вот этой своей огромной рукой, как у взрослого. Вот же — медвежья лапа, тёплая. Горячее, чем у меня.

И смотрит не на меня, а вот на это всё. И я тоже стою и смотрю. Не на него. Хотя и на него тоже.

— Скоро уеду, — говорит он, — немного жаль. То есть буду приезжать, конечно — но сюда уже будет не выбраться.

— Куда уедешь? — спрашиваю я.

— Ну, поступать буду, хочу в училище после девятого.

В какое? В военное, наверное… или бывают какие-то спортивные?

— В какое? — спрашиваю я.

— В художку, — вдруг отвечает он.

— К-куда-а?… Ты — рисуешь?!

— Ну… так. Скорее, леплю. Хотелось бы, знаешь, научиться с камнем, с железом… и вообще… пока не пойму. Родители отговаривают, говорят, надо школу окончить нормально. Считают — не профессия… А я думаю — надо пробовать. Чтобы сделать что-то. Ну… ухватить, понимаешь… запомнить. Если красивое.

.

…Вот я дура. Поискать таких.

А каким должен быть художник? Такой высокий, стройный, с тонкими пальцами, с длинными ресницами, как у Коли Епископова?

Не разглядела… то есть вот этими руками он лепит, да?