Феникс невозмутимо жует батончик. Прожевав, отвечает:

– Из того, что я знаю наверняка, могу сказать тебе, что большинство перевоплощенных душ напрочь забывают о своих прошлых жизнях – по крайней мере, за несколько первых лет новой жизни забывают все полностью. Они ведь приходят в мир, чтобы чему-то новому тут научиться, и прошлые знания и воспоминания могут только помешать. Твой случай совсем другой. Ты из Первопроходцев. Из тех немногих, в ком заключен свет человечества – это его Воплощенные желают уничтожить. Так что временное забвение о прошлых жизнях – это своего рода самосохранение.

Я не отрываю взгляда от лица Феникса – оно такое юное и притом загадочным образом кажется умудренным жизненным опытом. Ищу в его глазах признаки лжи. Но он кажется честным и открытым, как священник, исповедующий веру.

– Тогда как получилось, что ты сам помнишь о своих прошлых жизнях?

Он улыбается краями губ:

– В этом мое предназначение. Я помню все, чтобы мочь тебя защищать.

Сердце мое на миг пропускает пару тактов. Кровь приливает к щекам, и они наливаются жаром.

– Ладно, – говорю я, стараясь сохранять скептическое выражение лица и недоверчивый тон. – Зайдем с другого конца. Если мы уже встречались раньше, то почему я тебя не узнаю?

– Мы перерождались в самых разных телах, – поясняет он таким обыденным тоном, будто говорит нечто совсем простое.

Я недоуменно хмурюсь:

– Так, значит, каждый раз я – какая-то новая личность?

Феникс кивает, и мне кажется, что я вижу прокол в его истории.

– И как же ты тогда всякий раз меня находишь?

– Не без труда, – с коротким смешком отзывается он. – Тут требуется целая куча дедукции, удачи и помощи судьбы. Ну, примерно как для дайвинга. У меня нет какого-то особого аналога GPS или радара. Тут скорее важно чувствовать сердцем, использовать интуицию. На протяжении всех наших жизней мы с тобой вроде двух магнитов, которые притягиваются друг к другу. И чем меньше расстояние между нами, тем сильнее притяжение.

Мы сидим совсем рядом на кучке сена у амбара. Мне кажется, что воздух между нами дрожит от напряжения, я чувствую совершенно физическое притяжение к нему… Его силуэт окружен золотым закатным светом, и я невольно придвигаюсь чуть ближе.

– Но этот магнетизм также относится и к Воплощенным, – продолжает Феникс спокойно. – Особенно сильным он стал после твоего Пробуждения.

– Моего… Пробуждения?

– Ну да. После первого истинного Отблеска, который ты испытала.

– Нефритовый нож, – шепчу я себе под нос, так ясно вспоминая, как меня потянуло к этому предмету… Звуки далеких барабанов, крики, громовые раскаты вулкана… Острый запах серы, заполнивший воздух… И тут внезапно появился Дэмиен, а потом его глаза стали лужами темноты – он превратился в Охотника из обычного человека… – Нефритовый нож, это был момент моего Пробуждения.

– А после Пробуждения всегда начинается гонка на опережение, – кивает Феникс. – Смертельное состязание между мной и Охотниками за душами.