С другой стороны дома с глухим хлопком закрылась дверь кареты. Лекарь уже шел обратно, с новой порцией смертельного настоя. Медлить было нельзя. Или он, или я.

Собрав в кулак все свою отвагу, я ухватила жужелицу за спину, рядом с головой. Она изворачивалась у меня в пасти, пыталась дотянуться до моего носа, зло хватая воздух маленькими острыми жвалами.

Если она до меня дотянется — мне конец. Именно об этом я думала, когда лезла по отвесной стене обратно к окну Лилу.

Мне бы только успеть! Мне бы только смочь донести до королевского дознавателя в чем проблема. Мне бы только суметь.

Я запрыгнула в комнату, как раз когда через порог перешагнул лекарь.

Не скрываясь, бросилась на кровать, к Лилу, снова становясь между ней и мужчинами.

— Я тебя убью, — холодно пообещал Честер, делая шаг ко мне.

Я припала на передние лапы, подползла ближе к нему, бросила на покрывало сороконожку, продолжающую иступлено извиваться.

Еще шаг в мою сторону.

Я заскулила. Жалобно, отчаянно. Подтолкнула к нему носом жужелицу, молясь всем известным богам, чтобы он понял.

Лекарь тем временем склонился над Лилу.

— Давай, девочка, сейчас тебе станет легче.

Я бросилась к нему, пытаясь снова выбить флакончик, но повалилась на пол, через два шага — это дознаватель снова прижал меня невидимой рукой, сдавил так, что в груди захрустело. Я снова встала. Превозмогая боль, дрожь и слабость снова толкнула сороконожку, придавила ее лапой, уже не думая о том, что она может меня укусить.

Во рту появился соленый привкус крови, перед глазами поплыли красные круги, но я все еще была жива.

Честер медлил.

Он присел рядом со мной на корточки, магической петлей поднял в воздух зеленую многоножку.

Давай, же, дознаватель! Включи свои мозги. Не смей убивать свою собственную дочь!

— Подождите, — произнес он отрывисто.

Лекарь замер, держа флакончик рядом с бледными губами девочки.

— Что случилось?