– Полегче! – пробурчала Дыбовская, но Исаев продолжал обращаться к Катрин.
– Тебя никто не заставляет дружить с ней. Но и чморить её нечего. Какого хрена вы устроили цирк в столовке?
– Я одна, что ли? Вон и Чепа…
– С Чепой я уже поговорил. А ты за себя отвечай. И тебя, Дыба, это тоже касается. Новенькую не трогать. Ясно?
– Исаев, выйди, – отозвалась Черемисина. – Нам надо переодеваться.
Я метнулась в сторону. Совсем скрыться, конечно, не успела, но на несколько шагов отбежала.
Исаев выскочил из раздевалки злой как черт и меня увидеть явно не ожидал. На миг в его лице промелькнула растерянность и что-то ещё, одновременно знакомое и далекое. Но лишь на миг. В следующую секунду он скроил равнодушную мину и прошел мимо меня.
17.
Помешкав, я вошла в раздевалку и – о, чудо – никто никак мое появление не прокомментировал. Нет, Катрин, конечно, посматривала на меня с самым красноречивым выражением и со своими подругами недвусмысленно общалась взглядами, смысл которых можно было понять слёту, но всё это молчком – и на том спасибо. Да что уж, огромное спасибо… Исаеву. Как бы странно он себя ни вел, но сейчас я была ему благодарна.
Когда, переодевшись, я вышла в коридор, там уже стояли парни.
– Леха сказал, на стадион идти, – крикнули они девчонкам.
Лехой, как я поняла, они называли физрука, Алексея Геннадьевича.
– Фу, опять бегать, что ли? Задолбал, – скривилась Катрин. – Я не буду.
– Я тоже не хочу, – поддакнула ей Юляша.
Тем не менее мы все вместе пересекли фойе, вышли на крыльцо, свернули направо и пошли в сторону стадиона. Там меня нагнал Ярик. Так непривычно было видеть его в футболке, спортивных штанах и без очков. Особенно последнее его сильно меняло – лицо сразу утратило надменное выражение, глаза стали большие и как будто растерянные.
– Ну что? Не обижали тебя эти? – он кивнул в сторону одноклассниц.
– Нет, – покачала я головой.
– Ну, слава богу, – выдохнул он.
– Представляешь, Исаев запретил им меня трогать.
– Это как?