Гиммлер. Армия не согласится на немедленное уничтожение всех подготовленных по вашему проекту центров. Армия не может воевать в пустыне. Вопрос, если мы думаем его решить согласованно, вероятно, может ставиться таким образом, что уничтожение центров славизма должно быть непреложно проведено в жизнь либо после нашей окончательной победы, либо, на худой конец, в последние дни перед отступлением армии из названных вами городов.
Бройтигам. Стоило бы продумать вопрос об эвакуации части наиболее ценных исторических памятников.
Кальтенбруннер. Бройтигам, мне смешно вас слушать. Вы дипломат, а несете чушь.
Гиммлер. Определенный резон в предложении Бройтигама есть. Но к этому пункту мы вернемся на следующей неделе. Кальтенбруннер, свяжитесь с Кейтелем или Йодлем; по-видимому, лучше с Йодлем, он умнее. Обговорите с ним частности и детали. Выделите несколько наиболее крупных центров – я согласен с вами: Краков, Прага, София, Братислава…
Кальтенбруннер. Братислава – чудный город, в окрестностях прекрасная охота на коз.
Гиммлер. Перестаньте перебивать меня, Кальтенбруннер, что за дикая манера!
Кальтенбруннер. Все-таки Братислава – пока что столица дружественного нам словацкого государства… Итак, мне нужно получить принципиальное согласие армии на акцию по уничтожению этих центров?
Гиммлер. Да, обязательно, а то Генштаб начнет тревожить фюрера жалобами на нас…”
Как мне стало известно, Кальтенбруннер уже договорился с Йодлем о совместной (гестапо, СС, СД и армия) акции по уничтожению крупнейших центров славянской культуры.
Юстас. Эта шифровка пришла из Берлина в Центр 21 мая 1944 года. В тот же день она была передана с нарочными всем командующим фронтами. Одновременно в Берлин – по каналу Эрвина и Кэт, радистов Штирлица, работавших с ним в Берлине уже не первый год, – была отправлена радиограмма:
Юстасу. Найдите возможность посетить Краков лично.
Центр. Через месяц в разведотделе штаба фронта были составлены документы следующего содержания:
“Группа военной разведки в составе трех человек: руководитель – Вихрь, заместитель по разведработе – Коля и радист-шифровальщик – Аня, откомандированные Генеральным штабом РККА для выполнения специального задания, прошли подготовку по вопросам, связанным с паспортным режимом генерал-губернаторства и – отдельно – Кракова; уточнены легенды, шифры, время и место радиосвязи.
Таким образом, о планах уничтожения Кракова мы узнаем из донесений Штирлица. При этом если в фильме инициатива исходит от самого фюрера, то в книге она исходит от Кальтенбруннера и становится неожиданностью как для Гиммлера, так и для фюрера и вермахта.
Кроме того, согласно подлинным архивным документам, предоставленным Ивашутиным, задачи группы «Голос» были сугубо военными. Позднее он докладывал министру обороны маршалу Малиновскому: «Разведывательной группой “Голос” была вскрыта краковская группировка противника, состоявшая из семи пехотных, одной танковой и одной гренадерской дивизий, расположение штаба армейского корпуса, а также дислокация частей авиационного корпуса и других частей противника, дислоцировавшихся в районе действия группы. От разведгруппы было получено большое количество радиограмм с разведданными о войсках противника». Ни о каком подрыве Кракова при этом не упоминается. Оно и понятно – все задачи, связанные с диверсиями и антитеррором, всегда входили в компетенцию органов госбезопасности. Именно такую задачу имела группа Ботяна – ликвидация генерал-губернатора Франка. А уже в ходе ее выполнения Ботян через свою агентуру узнал о готовящихся в Кракове подрывах объектов и предпринял меры, препятствующие реализации этих планов. Поэтому если псевдонимом «майор Вихрь» именуется спаситель Кракова – то он автоматически должен распространяться и на Алексея Николаевича Ботяна.
В фильме показано, что Вихрь получил планы минирования Кракова от полковника абвера Берга, которого перевербовала Аня – радистка Вихря, захваченная абвером. В действительности это была Елизавета Яковлевна Вологодская, оставшаяся от предыдущей группы, командир которой оказался предателем. Полковник Берг помогает ей бежать, а потом через нее встречается с Вихрем и передает ему схему минирования Кракова. Кстати, до этого Березняк сам побывал в гестапо и тоже смог оттуда бежать. Все эти факты есть в архивных документах, с одной лишь разницей – перевербованный радисткой немец был не полковником абвера, а фельдфебелем, и звали его Карл Хартман. Он был прибалтийским немцем и готовился к заброске в советский тыл. И конечно же, он не мог иметь доступа к сверхсекретным планам, известным только верхушке Третьего рейха и Штирлицу.
После освобождения Кракова войсками 1-го Украинского фронта Березняк и Вологодская были арестованы органами «Смерш» и направлены в Подольский проверочно-фильтрационный лагерь НКВД № 174, где и встретили Победу. Но вскоре нашелся заброшенный в тыл Красной Армии фельдфебель Хартман, который подтвердил все факты, изложенные разведчиками, и уже во второй половине 1945 года они были освобождены. Вскоре они поженились. С конца 1945 года Березняк возглавлял Львовский горотдел народного образования, был депутатом Львовского горсовета, затем занимал высокие посты в Министерстве просвещения Украинской ССР, был начальником Главного управления школ.
В документах КГБ того периода указывается: «Поскольку Березняк и Вологодская арестовывались немецкими органами контрразведки и оба совершили побег при обстоятельствах, правдоподобность которых вызывала сомнение, они были взяты на проверку как подозреваемые в принадлежности к немецкой разведке. В результате проверочных мероприятий КГБ материалов, подтверждавших выдвинутое подозрение, получено не было, и в октябре 1956 года проверка Березняка и Вологодской была прекращена».