Они приехали сюда вместе с Дэмиэном и Стефани, со всеми детьми, а также с Хейзел и Питом, которые по-прежнему пребывали в тисках юной любви и были не в состоянии оторвать друг от друга руки. Они постоянно целовались, касались друг друга, ласкались, сидели друг на друге, массировали друг другу ступни, втирали солнцезащитный крем друг другу в спину. Пит был сильный, бронзовый, высокий, с шестью кубиками мышц на животе, с модной темной щетиной на широком груботесаном подбородке, с бриллиантом в одном ухе, глазами соблазнителя и чуть улыбающимся ртом. Другие мужчины в его присутствии блекли, эстетически уничтоженные, и Пит это знал, и знала Хейзел, и Майкл с Дэмиэном тоже знали, но все изо всех сил старались не обращать внимания и не завидовать. Поездку запланировали, когда Хейзел, зациклившись на идее «повеселиться вчетвером», предложила Мелиссе провести недельку в Испании вместе с их мужчинами: ее подруга из «Томсон Холидейз» могла достать дешевый тур. Мелиссе к тому времени уже так отчаянно хотелось сбежать, что она сказала – хорошо, но им придется взять с собой и детей; Хейзел совершенно не возражала, поскольку всегда с удовольствием тискала малышей, но потом Майкл пригласил Дэмиэна, отчасти для моральной поддержки, и получилось, что они «повеселятся вшестером», плюс пятеро детей, на одной большой вилле, в течение семи майских дней. Все получше узнают друг друга. Они станут безудержно, буйно развлекаться, не спать допоздна, напиваться, прыгать в волны, играть в игры. Посреди ночи все встретились в аэропорту Станстед и вверили свои жизни авиакомпании EasyJet. На рассвете они приземлились в Андалусской низменности и вышли в пышущую жаром долину, когда солнце стояло уже высоко. Родители нашли такси, проверили, надежно ли дети пристегнуты, чувствуя себя немолодыми и скучными на фоне Хейзел с Питом: закаленные недавним походом по Центральной Америке, те решили поехать на автобусе. «На автобусе?» – усомнилась Стефани. «Да, на автобусе, – отозвалась Хейзел. – Знаешь, это такой транспорт, который развозит людей за небольшую плату». И остальные, притворяясь, что не видят, притворяясь, что их это не раздражает, смотрели, как свежие любовники идут вдоль цепочки пальм, обняв друг друга: оба – во вьетнамках, волосы Хейзел ниспадают на спину. Когда парочка удалилась на приличное расстояние, Хейзел просунула большой палец в задний карман шорт Пита, а потом оба скрылись вдали.

Теперь все были в саду – после йоги, которой занимались все взрослые, за исключением Стефани. Дэмиэну в первичной серии йоги особенно тяжело давались позы равновесия: он дважды чуть не упал, пытаясь, стоя на одной ноге, удерживать соединенные ладони над головой. А вот Майкл, отметила Мелисса, выказал неожиданную гибкость: в нем явно таился Будда. Сейчас Майкл сидел в патио на белом пластмассовом стуле, возле белого пластмассового стола с остатками позднего завтрака: «нутелла» – отпускное лакомство, – рядом с которой на перевернутой крышечке лежал измазанный шоколадом нож; бриоши, крошки круассана, пакет апельсинового сока – все это постепенно засыхало в тени грязного зонтика. Неподалеку загорала в шезлонге Мелисса, читая «Смоляное Чучелко», а Блейк играл на травке рядом с ней, кивая головой в такт Джастину Тимберлейку, доносящемуся из динамиков. На соседнем лежаке расположились Хейзел с Питом, нежно переплетя ноги. Хейзел была в оранжевом бикини и без конца хохотала, откликаясь на легкие похлопыванья Пита по ее животу: интимная игра, которая действовала на нервы окружающим. А все остальные были в бассейне: дети плескались, делая стойки на руках, прыгая, ныряя, кувыркаясь, плавая на надувных плотиках. Сидя по-турецки на пенопластовом островке, через бассейн, под поцелуями солнца, плыла Риа – с идеально прямой спиной, по-чемпионски вскинув руки. Здесь ее хромота совсем исчезла, и кожа на руках больше не шелушилась. Аврил наблюдала за ней с края бассейна, боясь прыгнуть в воду. Стефани пыталась ее туда заманить.

– Давай, малышка, – говорила она, подняв руки, толстые и не подтянутые первичной серией йоги, невольно обратил внимание Дэмиэн. – Я тебя поймаю, давай сюда!

– Я не хочу, – настаивала Аврил.

– Да просто прыгни!

Для Стефани было важно, чтобы ее дети не поддавались страху. Сейчас Аврил переполнял страх, и Стефани толком не знала, что с ним делать. Она придвинулась ближе, взяла дочь за руки:

– Давай же.

– Нет.

– Ей не обязательно прыгать, если она не хочет, – заметил Дэмиэн. Он сидел на краю бассейна, опустив ноги в воду, и поглядывал на эту сцену. – Оставь ее в покое, блин.

– Ты можешь перестать все время говорить «блин» при детях? Я тебе это постоянно твержу, но ты, похоже, никак не примешь это к сведению.

Сказано это было без малейшей попытки понизить голос, и Дэмиэну стало неловко. Он тихо произнес:

– Я не обязан менять свою речь.

– Нет, обязан. Тебе правда надо измениться. – Стефани тоже понизила голос. – Ты ведешь себя как эгоист.

Хоупы теперь часто препирались дома, и здесь, в Андалусии, продолжили. В Станстеде они повздорили насчет того, сколько сумок лучше сдать в багаж. В такси – поругались по поводу забытого ингалятора Джерри («Ты сказал, что сам его уложишь, вот я и подумала, что ты его уложил!»). На кухне, перед самым первым ужином, они поцапались насчет готовки. Теперь дело было уже не в Дэмиэне и его отце, оно зашло гораздо дальше: оба, похоже, перестали выносить друг друга. К тому же их раздражали остальные, Хейзел с Питом, то и дело обнимавшиеся, и Мелисса с Майклом, явно пребывавшие во взаимной гармонии, хотя они демонстрировали свою страсть не так откровенно, но все-таки иногда сплетали пальцы и ласково разговаривали. Перед поездкой Дэмиэну казалось, что все могло бы сложиться иначе, что здесь, под жарким солнцем, вне привычной рутины, они со Стефани могли бы вновь наладить отношения. По правде говоря, приглашение Майкла вызвало у Дэмиэна легкий трепет возбуждения: он подумал, что он сможет проводить больше времени с Мелиссой – однако никак не это повлияло на его решение.

Аврил не стала прыгать в воду. Вместо этого она отправилась поиграть с Блейком, который ей нравился. Дэмиэн прошел в патио, по пути ненадолго встретившись взглядом с Мелиссой, и поковырял одну из бриошей.

– Ну и жарища, – произнес Майкл, приоткрыв один прищуренный глаз.

– Ага.

– У тебя все круто?

– Ну да, все круто.

– Круто.