Книги
Общество анонимных кофеголиков. История моих (не)удачных свиданий
R., улыбаясь, следует моему примеру.
Он живет на Севере, я – на Юге. Мы разделены километрами и двумя пограничными пунктами. Он приезжает дважды в неделю, мы гуляем вдоль моря от начала Финикудеса до самого аэропорта и обязательно пьем кофе: он – американо, я – латте.
С R. можно говорить бесконечно, его внимание всегда безраздельно принадлежит мне и только иногда чуть-чуть смартфону.
А по четвергам я еду к нему. Мчусь по трассе Ларнака – Никосия на своей арендованной «Микре» с красными номерами и слушаю подкаст об искусственном интеллекте. Лучи закатного солнца освещают сухой кипрский ландшафт, ничем не напоминающий о существовании в мире искусственных нейронных сетей.
Дорога хорошая, слегка петляющая. Я узнаю о новых удивительных событиях из «большого мира» инноваций и чувствую себя частью научной революции, мирно происходящей прямо сейчас где-то там.
Впереди, прямо по курсу, на горе появляется огромный турецкий флаг.
Никосия – последняя разделенная столица. Половина города оккупирована Турцией в 1974. Граница проходит ровнехонько через середину Старого центра. Это сложная, трагическая и все еще не разрешенная история. R. «повезло» родиться в несуществующем для остального мира государстве, зато повезло встретить меня.
Я паркуюсь в старой Никосии, переставляю подкаст в наушники, иду по улицам, которые принадлежали византийцам, венецианцам, англичанам… Мимо заброшенных домов, напоминающих о драматических событиях прошлого века.
В этом городе столько боли, столько истории и красоты, что невозможно не влюбиться. Здесь нет обычного европейского лоска, величественных зданий, наряженных барельефами, которые восхищают и давят своим авторитетом.
Островная безыскусная архитектура соседствует с английскими колониальными постройками – элегантными одноэтажными или двухэтажными зданиями с внутренними двориками и великолепными дверями. Двери эти разных оттенков синего, мятного, изредка красного, с очаровательными коваными решетками, окружены кадками и горшками с кактусами, драценами, геранями. Эта простая красота подкупает, ты чувствуешь себя здесь совершенно своим и никак не можешь выключить фотокамеру.
Подхожу к границе. Представили бетонную стену в три метра высотой с колючей проволокой и автоматчиками? Зря. Ленточка вроде тех, что натянуты в аэропорту, разделяет пешеходную улицу Лидра и две общины. Ещё меньше их разделяет прошлое – согласно результатам изучения ДНК местного института неврологии и генетики, киприоты-турки и киприоты-греки гораздо ближе друг к другу, чем, возможно, хотелось бы политикам. А еще среди дальних родственников островитян найдены албанцы, ливанцы и итальянцы из Калабрии – носочка сапога.
Отдаю паспорт греческим пограничникам, потом турецким. К голосу в подкасте примешиваются звуки снаружи – музыкальный стон-призыв к вечернему намазу, раздающийся из Селемие – бывшего готического собора Святой Софии, в 1571 году превращенного османами в мечеть.
Этот контраст истории и современности, Ближне-Среднего Востока и дальнего Запада, мира и противостояния настолько разителен, что является одним из самых больших моих впечатлений каждый четверг, не считая долгожданной встречи с R.
Мы сидим в кафе – колоритное заведение с огромными стеллажами книг и изящной коллекцией старинных настольных часов располагается сразу за пограничным пунктом. ⠀
⠀
Мимо столиков проходит множество людей самых разных национальностей и социальных статусов – здесь пролегает пограничная тропа. Интересно смотреть на этот калейдоскоп, однако мы поглощены друг другом. ⠀
⠀
– Я не чувствую времени, не чувствую своего возраста, – говорю я, глядя на стеллаж с часами, – мне как будто все еще 20. ⠀