– Что скажете, старина?

Вечером мы пригласили Сьюзан поужинать в ресторане. Узнав, что я нашел работу, Хелен так обрадовалась, что расцеловала меня и заказала еще бутылку сансерского: «Нужно отпраздновать!» Я в деталях повторил предложение Дэвиса, и она нашла его вдохновляющим, но задала «неудобный» вопрос:

– Что насчет оплаты?

Услышав цифру, Хелен встревожилась:

– В неделю?

– Нет, в месяц, но все мои расходы за счет ассоциации.

– Это гроши, Том!

– Мне впервые предложили по-настоящему интересную работу, на которую стоит тратить душевные силы. Я не смогу сидеть в кабинете за компьютером, кроме того, Дэвис – потрясающий человек. И мы давно знакомы.

Она улыбнулась и подлила себе вина. В этот момент появилась Сьюзан, перекрасившаяся в пепельную блондинку, что удивительно ее молодило. Продюсер была в ярости: ей пообещали устроить сенсационное интервью, но посредник заломил несусветную цену. Хелен решила отвлечь подругу рассказом о моей будущей работе, и Сьюзан неожиданно вдохновилась:

– Отличный сюжет для документалки, тебе так не кажется?

– Может быть… – уклончиво ответила Хелен.

– Гулливер – очень английский герой, – продолжила Сьюзан, обращаясь ко мне.

– Правда? Я видел фильм в детстве и почти ничего не помню.

Так началась моя новая жизнь. Я считал везением работу с Дэвисом. Мы редко виделись и потому отлично ладили. Всю неделю он жил в своем замке в Кенте, а понедельники проводил в Лондоне. Я коротко отчитывался о продвижении проектов, если возникала трудность, требующая его вмешательства, он сначала выслушивал мое предложение и, как правило, находил его верным. Дэвис занимался администрированием и счетами, все остальное было в моем ведении. Мой предшественник Стреттон хорошо поработал, так что мне оставалось поддерживать связь с местными общинами и советами городских округов.

Хелен так и не смирилась с моим решением и продолжала рассматривать работу в «Гулливере» как временную. Она считала ассоциацию этапом, необходимым военному человеку, чтобы «акклиматизироваться» в реальном мире и снова научиться жить своим умом. Она все время устраивала мне встречи с «полезными» людьми. Приглашала на ужин какого-нибудь большого начальника в надежде, что он предложит мне должность. Заканчивались такие встречи одинаково: задав три вопроса, очередной босс с завистью в голосе сообщал, что завидует мне, и начинал объяснять, как скучно день за днем воспевать достоинства дезодоранта или собачьих галет, анализировать Excel-таблицы и рвать на себе волосы из-за падения биржевого курса акций на один пенс. Если кто-нибудь предлагал мне встретиться еще раз и поговорить, я неизменно отвечал: «Конечно. Но позже, сейчас я готовлю велопробег по Шотландии для парней из Кройдона» или «Обязательно, как только организую поход в горы Коннемары с ребятами из Лидс».

Хелен пришла в восторг, когда Гарри Кларкс из «Беннет, Кларкс и Кулидж» поручил мне организовать поход-приключение для трехсот пятнадцати сотрудников своего агентства. Он хотел, чтобы они потели и мучились – короче, «рвали задницу» (его выражение). Я не был уверен, что справлюсь, посоветовался с Дэвисом, и он ухватился за эту возможность.

Однажды на нашем горизонте снова возник продюсер-валлиец Ален Бейл. Он назначил свидание в ресторане итальянской молекулярной кухни с заоблачными ценами. Бейл сообщил, что встречался с агентом Джонни Деппа, тот видел фильм Хелен и дал принципиальное согласие «воплотить мой образ» на большом экране. Сьюзан издала восторженный вопль, а Хелен не истово захлопала в ладоши. «Джонни, – продолжила Сьюзан, – хочет встретиться с тобой и обсудить характер будущего героя. Ален вел торг с двумя крупнейшими голливудскими студиями, но склоняется к „Метро-Голдвин-Майер“, которая предложила головокружительный бюджет!»

Немного успокоившись, продюсер огляделся по сторонам, убедился, что никто не подслушивает, сделал нам знак придвинуться ближе и сообщил театральным шепотом:

– Пятьсот тысяч…

– Потрясающе! – воскликнула Хелен.