За столом, выпивая брагу, плотно закусывали. Много пели, плясали и уже бесед особо серьезных не вели. Отдыхали, ведь потом опять многодневная работа с утра до вечера. Плясали под гармонь или балалайку. Если не было ни того, ни другого — под частушку «Камаринской», как называли этот танец (что-то похожее топотуху, как я называю современные наши танцы); чередуя ритмы:
1) один ритм — помедленнее
Никонорова солома,
Никанорихин овес.
Эх, солоду купила
Никанорихина дочь!
2) другой ритм — быстрее
Где это видано, где это слыхано,
чтобы курица барана принесла,
поросеночек яичко снес,
на печи мужик ребеночка принес,
а принес — так и водится,
согрешил — так, Богу молится…
На прощанье опять угощали чаем и только чаем. В дороге опасно быть пьяными. Кстати, неприличным считалось и приезжать в гости даже под хмельком.
У каждой большой деревни в нашей округе в радиусе до 10 км был свой престольный праздник. Начиная с мая и до августа включительно: 1) с. Иж — Радуница, 2) с. Соломинское — Лены — Леницы, 3) д. Устье — Троица, 4) д. Вынур — Духов день, 5) д. Кугланур — Заговенье, 6) д. Росляты — Петров день, 7) д. Б. Пачи — Казанская, 8) с. Пачи — Ильин день. Эти дни обязательно были выходными, нерабочими днями.
В престольные праздники в указанных селах и деревнях происходили гуляния молодежи со всей округи. Я перечислил 8 гуляний, куда ходила молодежь нашей деревни.
Сценарий гуляний практически не менялся и соблюдался без всякого руководства. Сначала молодежь каждой деревни образовывала свой круг, где пели и плясали. Обычно сербиянку — так называлась сольная пляска (в других местах — «русский»). Потом начиналось собственно гулянье. Для этого молодежь деревни выстраивалась рядами в колонну. Строго по ранжиру. В первой шеренге — только настоящие взрослые парни после 17 лет (их количества в нашей большой деревне хватало на всю ширину деревенской улицы) с гармонистом посередине, обычно держа руками друг друга за плечи. Рядом с гармонистом шагал атаман. Во второй шеренге — подрастающие парни, а далее — мальчики, заканчивая семи-восьмилетними. За лицами мужского пола шли шеренгами девушки, держа друг друга под руки.
Выстроенные шеренги шли в определенном поступательном ритме и пели частушки. Это была своего рода самобытная опера, исполнявшаяся от всей души. Парни пели медленно, протяжно, по возможности громко половину куплета и замолкали. В эту паузу девушки ("девки" мы называли их) успевали спеть свою частушку, большей частью, про любовь. Вторую часть куплета парни пропевали еще громче, заключая залихватски: ой, да! А частушки их одна задиристей другой: /Мы по-вынурски гуляем/ Мы по-вынурски поем./ Мы, до самых рукояточек/ Кинжалики воткнем! Ой-да!
Частушек я запомнил много, но они все с «картинками». В приведенной мною частушке отражен Хлыновский период Вятской вольницы, когда наши предки разбойничали по рекам Волго-Вятского бассейна, доходя даже до Золотой орды.
В ходе гулянья шло негласное соревнование и знакомство молодежи друг с другом. Ведь по неписаному закону невест выбирали в основном из других деревень. Конкуренция парней чаще всего заканчивалось дракой. Но сколько я знаю, ни одного убийства, ни увечья не случалось. Побежденные уходили, убегали с арены, то есть с гулянья. Упавших не били. Гулянье считалось неинтересным, если не было драки.