- Вот он, – тут же без зазрения совести сдал меня куратор. – Мучается от стыда, по всей видимости.

- Я вообще-то чуть не утонул в этой лохани, – подал голос, осознавая, что меня, возможно, сейчас обвинят во всех самых страшных грехах. – Поэтому от стыда надо мучиться тебе, а не мне. Я вообще тут ни причем.

- То есть ты пошел на встречу с Искином и у нас сразу же рухнула вся игра, над созданием которой не один месяц трудилась целая команда программистов. Но ты, естественно, ничего не знаешь и абсолютно ни причем! – В Володе опять проснулся дар красноречия, правда почему-то сейчас его словесный поток был изрядно сдобрен порцией неприкрытого сарказма. Интересно, он говорит то, что думает, или для Бурого комедию ломает, а меня серьезно колоть будет потом, когда мы останемся наедине?

- Ну может и причем, – не стал упрямиться я и окончательно отрицать свою роль в истории. Сделав усилие, мое грязное тело все-таки сумело принять горизонтальное положение и гордо замереть, опираясь на край капсулы. Мне было откровенно нехорошо, но стоять на четвереньках, казалось, почему-то еще более унизительно. – Я ничего не ломал и даже не представляю, как именно это можно сделать.

Очередной приступ боли напомнил о себе и заставил болезненно скривиться. В этот момент дверь снова отворилась, правда теперь гораздо тише, чем при появлении Бурого. Не обращая на нее ни малейшего внимания, мужчины продолжали буравить меня напряженными взглядами. По-моему, кроме меня никто и не обратил внимания, что на пороге кабинета возникла Алена Сергеевна. Мне стало некомфортно. Делайте что хотите, но стоять в трусах перед молодой симпатичной девушкой меня напрягает. Нет, если бы мы были знакомы чуточку ближе, да и без присутствия посторонних… Но вот в данной ситуации мне бы все-таки хотелось оказаться одетым. Я сделал неловкое движение, пытаясь то ли уйти, то ли прикрыться, но мне не дали.

- Максим, так что все-таки случилось? – Спросил у меня теперь уже Бурый. Я невольно остановился, тон генерального директора буквально придавливал к земле и требовал немедленного ответа.

- Может быть, я сначала все-таки приму душ, а затем уже дам вам обстоятельный отчет? – Спросил я, кивая в сторону Алены Сергеевны, которая явно не до конца понимала суть происходящего и немного тушевалась в присутствии высокого начальства.

Александр Евгеньевич проследил мой взгляд и, подумав, нехотя кивнул. Было видно его нетерпение, но, видимо, он был вынужден признать, что в трусах и перемазанный гелем я не лучший собеседник.

- Жду вас обоих у себя в кабинете через пятнадцать минут, – отчеканил он, направляясь к выходу.

- Может быть через двадцать? – Вклинилась Алена Сергеевна негромко, но достаточно уверенно. – Судя по показаниям аппаратуры, у Максима Александровича должна быть мигрень, а это опасно для его здоровья. Я бы хотела, чтобы он принял некоторые препараты.

Бурый посмотрел на нее долгим и не вполне довольным взглядом, но все-таки согласно кивнул:

- Хорошо, через двадцать. Но постарайтесь все-таки не задерживаться.

К тому моменту, когда за Бурым закрылась дверь, я постарался уже оказаться возле входа в санузел.

- Максим, я жду в медицинском блоке, – догнал меня голос Алены Сергеевны.

- Да-да-да, – протараторил я с облегчением закрыл за собой дверь. Во, попал! Судя по всему, только что на моих глазах произошло что-то действительно эпохальное. Причем, сначала это грандиозное нечто произошло в игре, а теперь переместилось в реальность. Красноречие Володи, появление встревоженного Бурого, а потом еще и новость от Алены про тревожные показатели диагностической аппаратуры в моей капсуле. Причем почему-то, лично меня больше всего поразило отсутствие Раскевича. Обычно, этот веселый старичок везде появлялся первым, а тут его нет. Может отгул взял? Хотя нет, вряд ли. Подобные ему деятели в принципе никогда не отдыхают.

Но что же все-таки произошло? Володя сказал, что игра рухнула, но, если я все правильно понимаю, то обновление выглядит как-то по-другому и не должно вызывать такую панику у всех окружающих. А искусственный интеллект в образе большого медведя ничего не говорил про окончательную смерть игры. И надо признать, выглядел он достаточно логичным и убедительным. Почему же тогда все так паникуют?

Струи воды стекали по моему лицу, успокаивая и настраивая на позитивный лад. «Вода очищает и смывает все тревоги» – вспомнил я услышанную где-то фразу. С наслаждением растерся полотенцем и оделся. Еще бы голова перестала болеть, то совсем хорошо было бы.

Володя с Аленой Сергеевной о чем-то разговаривали, но сразу же замолчали при моем появлении.

- Как самочувствие? – Поинтересовалась докторша.

- Не очень, – признался я. – Очень надеюсь, что вы меня все-таки спасете.