– Нервного.

– Опять вы за своё! – нахмурилась старшая фрейлина.

Старик Корнелиус ответил лекарю сам:

– Любого срыва. Никто не знает, что сохранилось в памяти её высочества, и какие идеи она вынашивает. Так что я предложил бы закрытые апартаменты в моей Академии – вы все знаете, что это самое укрепленное здание со специальной защитой от спонтанной магии или неудавшихся заклинаний. Там принцесса могла бы не торопясь и абсолютно безопасно приходить в себя, а мы понемногу изучили бы природу её силы и узнали древние техники…

– Это исключено, – оборвал король. – Прекрасная Марилена не объект для ваших экспериментов.

– О, конечно, ваше величество! Я неверно высказался, – заюлил Корнелиус. – Речь идёт о взаимовыгодном партнёрстве, когда сама принцесса, если бы пожелала, приоткрыла нам завесу над старыми тайнами боевого колдовства… которое сейчас практически в полном упадке! – вырвалось у него с досадой. – Я радею для государства, ваше величество.

– О сотрудничестве говорить рано, – отрезал король, – здоровье и благополучие принцессы – вот наши приоритеты.

– Разумеется! И всё же сколько всего можно узнать для усиления оборонной способности нашей страны…

– Я вас услышал, – перебил его Амори и обратился к господину в зелёном: – Ренье?

Тот помолчал, размеренно покачавшись на носках туфель.

– Я не целитель, – наконец, решился он, но король его перебил.

– Мне это известно, – хмыкнул он насмешливо. – Я спрашиваю вас как министра науки и одного из сильнейших магов королевства.

– Все мы неровня вашему величеству, – подобострастно поклонился министр Ренье, – или принцессе Марилене… Скажу лишь то, что вы и сами видите лучше меня: магическое плетение отслоилось, и способности и знания активируются только при наложении на основную структуру, а это случается чаще в минуты покоя или неосознанного обращения к внутренним ресурсам. Повреждения каналов на уровне головного мозга, а также наблюдения, сделанные сразу после пробуждения принцессы, косвенно подтверждают вывод лекаря Ферели – её высочество не помнит, что с ней случилось. Я не целитель, – снова принялся оправдываться Ренье, – и вижу больше образами, но…

– Не тяните, – недовольно сдвинул брови король, и это простимулировало министра.

– Магическая структура хоть и блуждающая и отслоившаяся, но целая, а вот что касается воспоминаний… их как будто выжгло. Полностью. Абсолютно. Сила и умения её высочества позволяют ей быстро восстанавливаться, её тело и магический рисунок обретают прежнюю силу и законченность, а вот память… На тонком плане я вижу это как вырезанный кусок. Ничего нет. И, самое интересное, нет никаких попыток эту пустоту заполнить.

– К чему вы клоните? – остро глянул на него король.

– По моему мнению, принцесса сделала это сама, – выдохнул министр. – Она намеренно отказалась от воспоминаний и не собирается их восстанавливать.

Ну, заявление произвело впечатление. По крайней мере, на придворных. Да и на меня тоже, чего уж там.

– Теперь, когда вы сделали такое предположение, я склонен согласиться с вами, – промолвил маг Ферели. – Возможно, принцесса не желает вспоминать что-то травмирующее. Только делает это не намеренно, как вы думаете… это нечто вроде встроенной самозащиты, которая блокирует травматические воспоминания… Но я не знаю, что это.

– У боевого мага, прошедшего всю войну, наверняка накопилось немало тяжёлых воспоминаний, – пожала плечами старшая фрейлина.