Папа снова привлекает меня в свои объятия и похлопывает по спине с нежностью, о существовании которой я даже не подозревала.
— Это не твоя вина, — говорит он между моими рыданиями. — Он знал, что ты любила его, милая. Все знали. И твоя мама тоже.
Мама. Я подавляю очередной всхлип.
Этого не может происходить.
Этого не может происходить.
Это не моя жизнь.
Я стряхиваю отцовские руки и безжизненно плетусь обратно по тропинкам, мимо спасателей, мимо полиции, мимо всех, чей пристальный взгляд провожает меня. Я иду прямиком в комнату Финна и падаю на его кровать.
Краешком глаза я замечаю его дневник.
Я беру его, читаю знакомый почерк, написанный руками, которые я так люблю.
Serva me, serva bo te.
Спаси меня, и я спасу тебя.
Хорошо.
Хорошо, Финн.
Я закрываю глаза, потому что завтра, когда проснусь, я обнаружу, что это был всего лишь сон. Просто кошмар. Так и будет.
Сон приходит быстро, и когда я проснусь, то спасу Финна.
Я резко просыпаюсь, воспоминания о той ночи настолько яркие, настолько ужасные, настолько парализующие.
Мою комнату заливает солнечный свет, делая видимым каждый угол, каждый пустой угол.
По мне проходит дрожь, и я вылезаю из постели, выглядывая в окно. Деэр с отцом сидят внизу на крыльце, о чём-то серьёзно беседуя.
Я набрасываю одежду, выскальзываю через заднюю дверь и шагаю в сторону дороги. Когда начинается дождь, я натягиваю капюшон, но продолжаю идти.
Мне нужно кое-куда попасть.