Мой голос безжизненный, и я понимаю, что говорю вслух. Но мне плевать.

Воображаемый Финн пожимает плечами.

— Нет. Но все одинаково мертвы, независимо от причины.

— Я не готова, Финн, — еле слышно говорю я. — Ты не можешь уйти.

Моё тело подобно льду, а нервы — словно дерево. Он улыбается мне, той прежней улыбкой, которую я так люблю, от которой загораются его бледно-голубые глаза.

— Я ничего не мог поделать, Кэл, — серьёзно говорит он. — Но тебе придётся смириться с этим. Ты должна двигаться дальше.

— Куда? — просто спрашиваю его. — Я не могу никуда уехать без тебя.

Боль в моём голосе, словно острый скальпель, пронзает меня насквозь.

— Тебе придётся, — отвечает Финн. — У тебя нет выбора, Калла. Ты должна.

— Калла?

Голос раздаётся позади меня со стороны дороги. Через минуту рядом садится Деэр и смотрит на море.

— С кем ты разговаривала? — спрашивает он, изо всех сил стараясь скрыть беспокойство.

— С Финном, — честно отвечаю ему. — Но не волнуйся. Я знаю, что он ненастоящий. Просто… ты не понимаешь, каково это. Он часть меня, Деэр. И его просто не стало. Даже не представляю, как мне с этим жить.

Мой голос срывается, и я плачу и чувствую себя слабой. Но ничего не могу с этим поделать. Слёзы просто текут, и текут, и текут.

Деэр привлекает меня к своей груди и бережно прижимает, защищая от мира, от моей собственной печали.

— Давай вернёмся в дом, — предлагает он. — Тебе не нужно здесь находиться.

Здесь, где погиб мой брат.

Я киваю, соглашаясь, уступая, поскольку правда заключается в том, что я не знаю, где должна быть. Больше не знаю.

Я позволяю Деэру отвести меня домой и приготовить для меня обед, и сидеть со мной на крыльце, пока не приходит время для ужина. И именно так проходит моя жизнь следующие несколько дней.

Я всё делаю на автомате и ощущаю себя деревом, а Деэр с отцом ждут, когда я вновь вернусь в мир живых.