— Ты пытаешься убедить себя или меня? — с болью спрашиваю я.
— Тебя, — решительно отвечает он.
Я смотрю в окна: на дождь, на скалы. Ветер, дождь, глина… картинка размывается из-за моих слёз, и всё становится красным, потому что красный = опасность.
Моя потеря огромна.
— С момента нашего рождения мы были Калла и Финн, — безучастно говорю я Деэру. — Кто я теперь?
Деэр прижимает меня к себе, не обращая внимания на погоду, не обращая внимания ни на что, кроме меня.
— Я — одна половинка целого. Финн — моя другая половинка. Что мне теперь делать без него?
Рыдания царапают рёбра, разрезая их, заставляя кровоточить, потому что я теперь красная. И никогда не стану снова зелёной.
— Я не знаю, — беспомощно признаётся Деэр. — Мне хочется сказать тебе, что всё будет хорошо. Я могу сказать тебе, что сделаю всё, что в моих силах. Но, думаю… только время…
— Не говори мне, что время залечит все раны, — резко перебиваю я. — Это ложь.
— Знаю, — легко соглашается он. — Но со временем ты сможешь с этим справиться. Вот и всё. Боль уменьшится, и твои воспоминания будут держать тебя на плаву. Вот что я знаю.
— Он хотел спасения… от собственного разума, я имею в виду. — Я пытаюсь заставить своё сердце онеметь, но знаю, что сейчас это опасно. Я больше не могу прятаться. Я должна это прочувствовать, несмотря на всю ужасную боль. — В своём дневнике… он снова и снова просил его спасти. Он просил меня спасти его. — Я заглядываю в глаза Деэра. — Я не смогла спасти его, Деэр.
Деэр не отводит взгляда.
— Не в твоих силах было спасти его, Калла. Он умер не от психического заболевания. Он погиб в автомобильной аварии. Ты ничего не могла сделать, чтобы спасти его.
— За исключением того, что мне не следовало звонить маме во время грозы. Это спасло бы их обоих.
Деэр хватает меня за руки, заставляя посмотреть на него.
— Что просто неправда, и ты это знаешь. Когда приходит время, оно просто приходит. Не мы решаем. Решает Господь.