Какими бы они ни были устрашающими, они блекли в сравнении с тем, что устроилось позади них. Древний трон, окутанный столь густой магией теней, что она казалась почти осязаемой. Там сидел огромный силуэт, окружённый мраком.
Буквально на мгновение его магия поредела, и Урсула мельком увидела его голову, заваливающуюся в одну сторону. Он спал? Нет. Не совсем. Его глаза оставались открытыми — не обычного серого цвета, а чёрные, как обсидиан.
Хотгар наклонился через стол.
— Зачем ты в Царстве Теней, гончая?
Её грудь сдавило. Баэл же сказал ей не говорить? Она должна отвечать на вопрос Хотгара или нет? Ей казалось, что она толком не готова к этой встрече. Лёгкий тычок по лодыжке от Баэла прояснил ситуацию.
Стоя на коленях, Урсула сказала:
— Никсобас заключил сделку с Эмеразель. Я должна проводить здесь шесть месяцев каждого года.
— Если это ложь, — взревел Хотгар, — я сам вырву твои кишки и использую их для украшения своего особняка.
У Урсулы во рту пересохло.
— Она говорит правду, — сказал Баэл. — Я был там.
— Зачем мне верить твоему слову, смертный? — потребовал Хотгар.
— Тебе необязательно мне верить, — прогремел его голос. — Абракс может сказать тебе.
Нутро Урсулы переполнилось ужасом. Баэл только что вложил её жизнь в руки Абракса… того самого демона, который сильнее всего хотел её смерти после того, как она разрушила его планы на мировое господство.
Абракс ответил так тихо, что слова были едва различимы.
— Я могу подтвердить историю Баэла.
— Так это правда? — спросил Хотгар. — Твой отец её призвал?
— Да, — сказал Абракс.
— Зачем богу приглашать одну из шавок Эмеразель в свое Царство?
Абракс сверлил её глазами.