— Ужасно, — вполне искренне содрогнулся Валера. Жизнь без морепродуктов представлялась ему невыносимой.

Под руку, как образцовые молодожёны, мы с Дубовским сошли под сень шатров к гостям. Я машинально крутила на пальце обручальное кольцо.

— В нём тоже маячок?

Дубовский странно посмотрел на меня:

— Нет. У него другой смысл.

Расспросить я не успела, гости накинулись на нас, как спущенные с поводка. Дубовский вцепился в бокал шампанского, я вцепилась в него, и такой слаженной группой мы фланировали среди островков из людей, фуршетных закусок и гирлянд живых цветов, чей душистый аромат перебивал запах еды. Звучала приятная музыка, снаружи кто-то танцевал.

Расточая улыбки налево и направо, я наконец заметила Лизку, которая воздавала должное стараниям поваров и виноделов. Она что-то увлечённо рассказывала Артуру, то и дело заливаясь хохотом. Вид у парня был озадаченный.

К нам подошёл незнакомый блондинистый тип, довольно симпатичный юноша лет 25-ти. Он смерил Дубовского насмешливым взглядом, в котором читалась открытая неприязнь. Мышцы под моей рукой напряглись, однако, внешне Дубовский был спокоен, как слон и неторопливо попивал шампанское. Ох, представляю, какая смесь у него сейчас в желудке… Лишь бы не ударила в голову.

— Поздравляю, — сказал гость. Он беззастенчиво разглядывал меня и давил тонкую ухмылочку, удивительно портившую породистое лицо. — Не всякому так везёт. Какой восхитительный цветок…

Он приложился к моей руке, задержав её в своей дольше нужного. Резко стало неуютно. На челюсти Дубовского заиграли желваки. Воздух между этими двумя едва ли не искрил от напряжения.

Вместо того, чтобы свернуть нахалу шею, мой драгоценный муж самодовольно кивнул:

— Так и есть. Но я и не всякий.

Если бы взглядом можно было убить, белобрысый уже пал бы бездыханным. Вместо этого он заулыбался совсем уж гаденько:

— Раз уж ты собрался наслаждаться этим созданием всю жизнь, позволь украсть её на один танец.

Я стиснула ладонь, обеспокоенно поглядывая на Дубовского.

— Нет, — сказал тот.

— Что? — заметно растерялся гость.

— Нет, — просто повторил Дубовский, довольный донельзя. — Не позволю.

Белобрысый задрал подбородок:

— О, да хватит тебе. Или боишься, что я окажусь куда лучше тебя в искусстве… танца? — Он сделал эту паузу сознательно, метнув в меня острый взгляд.