– Куда? И не пытайся что-то сделать. Я сверну тебе шею и оставлю здесь на съедение хищникам, не моргнув и глазом.
Я кивнула в нужном направлении.
– Туда.
Идти по неровной земле с завязанными за спиной руками было тяжело. А делать это босиком было мучительно вдвойне. Уже пять минут спустя мои носки пропитались кровью из-за камней и острых палок, беспощадно вонзающихся в меня. Левая щека онемела, глаз распух и наполовину закрылся, что мешало видеть дорогу. Хасим с нескрываемой злостью дергал меня вперед всякий раз, когда я спотыкалась, и я просто поджимала губы, чтобы не закричать. Я не доставлю ему такого удовольствия.
– Мне любопытно, – начал он и, дождавшись, когда я перешагну через упавшее дерево, продолжил: – Эти тролли – свирепые твари, даже вампиры боятся их. Должно быть, ты очень ценна для вампиров, раз они охотно рискуют собой, чтобы похитить детенышей троллей.
– Это вопрос или утверждение?
Он косо посмотрел на меня.
– Как так получилось, что смертная девчонка подружилась с этими чудовищами? Как тебе удалось заполучить желчь и остаться в живых?
– Тебе не понять.
По правде говоря, лишь немногие могли понять мои отношения с Реми. Я определенно не собиралась объяснять их человеку, который терроризировал детей и планировал отдать меня в руки вампира.
– Тогда, может, расскажешь, почему этот вампир так сильно желает тебя? Он полон решимости заполучить тебя.
Я споткнулась, стоило лишь услышать об Илае, и желчь поднялась к горлу.
– Он пытался убить меня, но я сбежала. Видимо, ему не нравится, когда еда сбегает.
Хасим разразился смехом.
– Столько шума ради еды? Я так не думаю. Он приложил немало усилий для твоих поисков, чтобы так быстро покончить с этим.
У меня свело живот. Как он мог говорить о моей смерти с таким спокойствием? Он должен был понимать, что Илай собирается сделать со мной. Страх усилился, угрожая задушить меня, и я прикусила внутреннюю сторону щеки так сильно, что почувствовала привкус крови. Резкая боль вытеснила парализующий страх, и думать стало немного четче.
Я с самого начала знала, что Хасим не намерен отпускать меня, даже после того как я отдам ему желаемое. Его шейх заключил сделку с Илаем, и Хасим доставит меня вампиру, как и обещал. Тон его голоса подсказал мне, что его прельщала мысль о всех тех ужасах, что меня ожидают. Но даже с демоном внутри себя я была человечнее, чем монстр, идущий рядом со мной.
В лесу было мрачно и тихо, за исключением изредка доносившихся криков птиц. Идя, как заключенный на казнь, я с трудом могла поверить, что это место хранит столько счастливых воспоминаний. Сегодня здесь не было ни Реми, чтобы отругать меня, ни маленькой Минки, подкрадывающейся из-за куста, чтобы устроить мне засаду, но выдающей себя хихиканьем. Возможно, тролли наблюдали за мной, но никто из них не придет ко мне на помощь. Неважно, что я спасла их малышей прошлой ночью: для старейшин я лишь исправляла то, что натворила своими руками. Я, может, и остановила кровавую бойню, но даже близко не подошла к тому, чтобы заслужить их прощение. Теперь я по-настоящему была одна. В этот раз меня никто не спасет.
Пришло время помогать себе самой. Я оценила свое положение. Без обуви, без оружия и связана. Я ни за что не сбегу от Хасима в таком виде. Но мы направлялись к утесам, которые я знала лучше кого бы то ни было. И Хасиму придется развязать меня, чтобы я достала ему желчь. Должен был быть способ удрать от него на скалах, потому что я не позволю ему отдать меня Илаю. Я тяжело сглотнула, приняв решение. Если не смогу сбежать от своего похитителя, значит оставался другой выход, для которого нужен был лишь один прыжок. Один прыжок, несколько секунд страха… и ничего. Я лучше умру на своих условиях, чем позволю Илаю прикоснуться ко мне.
Как только я приняла решение, меня охватило приятное чувство принятия. Вскоре его сменили печаль из-за того, чего я больше никогда не увижу и чего не сделаю, и сожаление о незаконченных делах, которые оставляю позади. Но больше всего я сожалела о Нейте и потерянном времени, которое могла бы потратить, чтобы выстроить с ним нормальные отношения. Он не заслужил того, через что я заставила его пройти, и если я не вернусь, то он всю жизнь будет нести это бремя на своих плечах. Меня утешало лишь то, что я смогла спасти его. Я совершила так много ошибок, ранила стольких людей, о которых по-настоящему заботилась. Спасение троллей и жизни Роланда могло бы, возможно, искупить мои грехи, если бы