Оржицкий чувствовал отчаяние, он не мог вот так просто отпустить Глину с антикваром. Он чувствовал, что ничего хорошего из этого не выйдет.

– Я надеюсь, что вы не отвезете ее в «Божью пчелу»? – спросил он

– Не стоит волноваться, я не так глуп, как вы, бывший пионер Фенькин, – сказал ему с прежней галантной улыбкой Гомон, – вы всегда можете застать нас по известному вам адресу.

Глина и Гомон удалились, а Оржицкий сел за стол у остывающего котелка.

«Вот и кончилось всё, – подумал он, – теперь от меня ничего не зависит».

***

Через месяц Оржицкий перебрался в город. Он дал распоряжение соседке по поводу возможного возвращения Глины на дачу, и отдал ключи на сохранение. Брошенное им жилище на Бассейной отозвалась гулкой пустотой и слегка затхлым запахом. По соседству последствия разорения квартиры были ликвидированы, и соседом Оржицкого стал какой–то развеселый толстяк со щенком хаски. Жизнь двигалась по неизвестному Оржицкому вектору. Пару дней Тим скитался по городу без дела, а потом решил наведаться к Гомону.

– Что вам угодно, – спросил юноша в клетчатой рубашке и джинсах клеш из мира семидесятых прошлого века, выйдя из-за стола с конторкой. На бэджике было написано «Леонид Шевченко».

– Добрый день, Леонид, я ищу одну свою знакомую, – сказал Оржицкий, – Аркадий Аркадьевич сказал, что я всегда могу найти её здесь.

Юноша наклонил вбок голову и улыбнулся, напомнив своим обликом пуделя.

– Вы, наверное, о Глине, я ее приглашу.

Он вышел в боковую комнату и вскоре вернулся. Глина шла следом, и Оржицкий отметил, что в ее внешнем облике не произошло никаких существенных изменений. Старое платье, бурые следы на коже, многочисленные рубцы на лице и щеках. Только лысую голову она повязывала косынкой, делая узел на затылке. Он испытал небольшое разочарование, видимо, в глубине души Оржицкий надеялся на то, что магия бусин вернет Глине ее облик или по крайней мере, сделает ее лицо и тело привычным для восприятия. Мороком она пользоваться явно не желала.

– Привет, – Глина улыбнулась Тимофею, – долго же ты не приходил.

– Привет, – ответил Тимофей, стесняясь присутствия постороннего.

Глина жестом пригласила Тимофея в боковую комнату.

– Как поживаешь, – спросил Оржицкий.

– Ем, сплю, работаю, – пожала плечами Глина.

– Работаешь – удивился Тим, – что же ты делаешь?

– Всякий раз одно и то же, – ответила Глина, – слушаю память вещей и стараюсь ее не забирать. Все, что мне рассказывают – записываю. Мы ищем артефакты, имеющие подлинную историческую ценность, а среди обычной антикварной рухляди они попадаются не часто.

– А я думал, что ты катаешь таблетки и кормишь ими умирающих в хосписах, – цинично пошутил Оржицкий.