***

Софья Максимова не любила принимать пациентов с утра, она была типичной «совой» и просыпалась окончательно только часам к десяти, выпив пару чашек кофе, пролистав ленты социальных сетей. Но Санкт-Петербург, как и Москва, никогда не спит. Для кого-то восемь утра – все еще продолжение глубокой ночи, и бессонного бодрствования, а для кого-то энергичное начало рабочего дня. За окнами серело, фонари давно погасли, открылись фастфуды, а значит… Пора работать. С Виталием они работали по очереди – день через день, так как не могли договориться, как делить крохотный офис. Отколовшись от конторы Пасечника, Софья словно обрела себя: ей всегда нравилось работать не с сопливыми, неорганизованными и шумными школьниками, а с прилично одетыми, обеспеченными и взрослыми людьми. Виталий на первых порах делился клиентурой с Софьей, но теперь у нее уже был свой круг пациентов. Лучше рекламы, чем «сарафанное радио» пока не придумали. Принимая пациентов, Софья выполняла одновременно функцию «Ищейки». Как справедливо заметил Пасечник, одаренные люди часто страдают, не понимая, что же их так гнетет. «Слышишь голоса – шизофреник, предчувствуешь беду – параноик. Дело «Божьей пчелы» помочь не только детям, но и взрослым», – говаривал Пасечник, и Софья была с ним вполне согласна. Софья находила таких людей, и они работали на нее.

Посетительница Софьи была записана заранее, по звонку знакомого знакомых, так к Софье стекались ручейки ее клиентов, и сейчас перед ней в кресле сидела худая, одетая в кожаный жилет и длинное в пол черное платье молодая женщина. Ее длинные волосы были гладко прилизаны на висках и закручены в тугой узел на затылке. Бледное с резкими скулами лицо было наполовину закрытое темными очками. По тону помады угадывался агрессивный макияж.

Софью трудно было удивить, даже вечерним макияжем в восемь утра, но вот руки посетительницы в черных перчатки из тонкой непрозрачной материи, выглядели необычно. Зачем посетительница носила их? Прятала экзему или это была часть ее образа?

Софья напомнила себе, что честно заработанные деньги не пахнут, открыла блокнот и сделала пометку. Быстро задав ряд обязательных вопросов, она узнала, что посетительницу зовут Галиной, ей двадцать лет, она не замужем и вообще не имеет семьи, как и постоянного места жительства, учебы и работы.

– Вы можете сформулировать свою проблему? – спросила Софья, черкая в блокноте и подавляя зевок.

– Да, я очень часто хочу кого-то убить и мне трудно себя сдерживать, – спокойно сказала посетительница.

Софья подняла на нее глаза, скрывая удивление. Склонная к эпатажу пациентка могла быть психически не здоровой.

– Вы видите основную вашу проблему в том, что вы хотите убивать? – уточнила психолог.

– Нет. Я думаю, что каждый человек рано или поздно приходит к мысли, что лучшим решением проблемы было бы устранение человека, который ее породил, – медленно, кивая в такт своим словам сказала пациентка.

– Следовательно, мысли об убийстве вы считаете вполне нормальными, и в этом вы видите проблему?

– Нет, проблему я вижу в другом, – пациентка чуть подалась вперед, – дело в том, что я способна на убийство, и меня вряд ли поймают. Но я часто размышляю над тем, что убийство непоправимо… И это меня беспокоит.

Софья Максимова постучала карандашом по столу.

– Такой случай у меня впервые, – мне кажется, что вы несколько преувеличиваете…

– Что именно я преувеличиваю? – спросила с неожиданным смехом пациентка, – свои способности?

Она резко встала и прошлась по кабинету. Взгляд ее упал на низенький столик у окна, на котором стоял расцветший не ко времени «декабрист».

– Хотите, чтобы этот цветок погиб? На это уйдет, скажем, двадцать минут.

Софья Максимова, откинувшись в кресле, с улыбкой наблюдала за девушкой. Та достала из жилетного кармана небольшую металлическую коробочку, элегантным жестом открыла ее. Посетительница достала что-то, и пошевелила пальцами в черных перчатках над цветочной плошкой, словно солила цветок. В памяти Софьи что-то неприятно шевельнулось. Закончив диковинную процедуру, Глина захлопнула коробочку, аккуратно положила ее обратно в карман и вернулась в свое кресло.